Вскоре после возвращения в столицу в 1697 царь отправился с Великим посольством за границу. Он был первым русским монархом, появившимся за границей. Петр ехал инкогнито, в свите "великого посольства", под именем Петра Алексеевича Михайлова, урядника Преображенского полка. Цель поездки состояла в подтверждении древней дружбы и любви. Во главе посольства стояли генералы Франц Лефорт и Федор Алексеевич Головин. При них было 50 человек свиты. Москву и государство Петр оставил на руки Боярской думы. И вот через Ригу и Либаву посольство отправилось в Северную Германию. В Риге, принадлежавшей шведам, Петр получил ряд неприятных впечатлений и от населения (которое дорого продавало продукты русским), и от шведской администрации. Губернатор Риги (Дальберг) не допустил русских к осмотру укреплений города, и Петр посмотрел на это как на оскорбление. Зато в Курляндии прием был радушнее, а в Пруссии курфюрст Фридрих встретил русское посольство чрезвычайно приветливо. В Кенигсберге для Петра и послов дан был ряд праздников. Между весельем Петр серьезно занимался изучением артиллерии и получил от прусских специалистов диплом, признавший его за искусного огнестрельного художника. После некоторых экскурсий по Германии Петр отправился в Голландию. В Голландии Петр прежде всего направился в городок Саардам; там были знаменитые корабельные верфи. В Саардаме Петр принялся плотничать и кататься по морю. Далее Петр переехал в Амстердам, где он учился кораблестроению на Ост-Индской верфи. Потом следовали Англия, Австрия и, когда Петр собирался в Италию, из Москвы пришло известие о новом бунте стрельцов. Хотя скоро пришло донесение, что бунт подавлен, однако Петр поспешил домой. По дороге в Москву, проезжая через Польшу, Петр виделся с новым польским королем Августом II, встреча их была очень дружественная (Россия сильно поддерживала Августа при выборах на польский престол). Август предложил Петру союз против Швеции, и Петр, наученный неудачей своих антитурецких планов, не ответил таким отказом, как ответил ранее в Пруссии. Он в принципе согласился на союз. Так, за границу повез он мысль об изгнании из Европы, турок, а из-за границы привез мысль о борьбе со Швецией за Балтийское море.

Юный Петр (немецкая гравюра)

Что же дало заграничное путешествие? Результаты его очень велики: во-первых, оно послужило для сближения Московского государства с Западной Европой, во-вторых, окончательно выработало личность и направление самого Петра. Для Петра путешествие было последним актом самообразования. Он желал получить сведения по судостроению, а получил сверх того массу впечатлений, массу знаний. Более года Петр пробыл за границей, и, осознав превосходство запада, он решился поднять свое государство путем реформ. По возвращению в Москву 25 августа 1968 года, Петр немедленно начинает реформы. Вначале он начинает с культурных новшеств, а потом чуть позднее проводит реформы государственного устройства

Начало реформ в России.

За границей в основном сложилась политическая программа Петра. Ее конечной целью стало создание регулярного полицейского государства, основанного на всеобщем ему служении, государство понималось как "общее благо". Сам царь считал себя первым слугой отечества, который собственным примером должен был учить подданных. Нетрадиционное поведение Петра, с одной стороны, разрушало веками складывавшийся образ государя как сакральной фигуры, а с другой - вызывало протест у части общества (прежде всего у старообрядцев, которых Петр жестоко преследовал), видевшей в царе антихриста. Покончив со стрельцами, Петр вознамерился ослабить власть бояр. Реформы Петра начались с введения иностранного платья и приказа брить бороды всем, кроме крестьян и духовенства. Так изначально русское общество оказалось разделенным на две неравные части: для одной (дворянство и верхушка городского населения) предназначалась насаждаемая сверху европеизированная культура, другая сохраняла традиционный уклад жизни. В 1699 была также осуществлена реформа календаря. В Амстердаме была создана типография для издания светских книг на русском языке, основан первый русский орден - Св. апостола Андрея Первозванного. Царь поощрял обучение ремеслам, создавал многочисленные мастерские, приобщая русских людей (часто в принудительном порядке) к западному стилю жизни и труда. Страна остро нуждалась в собственных квалифицированных кадрах, и поэтому царь распорядился отправить на учебу за границу юношей из знатных семейств. В 1701 в Москве была открыта Навигацкая школа. Началась и реформа городского управления. После смерти в 1700 патриарха Адриана нового патриарха избирать не стали, и Петр создал Монастырский приказ для управления церковным хозяйством. Позднее вместо патриарха было создано синодальное правление церковью, сохранявшееся до 1917. Одновременно с первыми преобразованиями интенсивно шла подготовка к войне со Швецией.

Война со шведами.

В сентябре 1699 года в Москву приехал польский посол Карловиц и предложил Петру от имени Польши и Дании военный союз против Швеции. В ноябре договор был заключен. Однако, в ожидании мира с Турцией, Петр не вступал в уже начавшуюся войну. 18 августа 1700 года было получено известие о заключении 30-летнего перемирия с Турцией. Царь рассудил, что Балтийское море для выхода на Запад важнее, нежели Черное. 19 августа 1700 года Петр объявил войну Швеции (Северная война 1700-1721). Война, главной целью которой было закрепление России на Балтике, началась с поражения русской армии под Нарвой в ноябре 1700 года. Однако этот урок пошел Петру впрок: он понял, что причина поражения прежде всего в отсталости русской армии, и с еще большей энергией принялся за ее перевооружение и создание регулярных полков, сперва путем сбора "даточных людей", а с 1705 с помощью введения рекрутской повинности. Началось строительство металлургических и оружейных заводов, поставлявших для армии высококачественные пушки и стрелковое оружие. Множество церковных колоколов было перелито на пушки, а на конфискованное церковное золото закуплено оружие за границей. Петр собрал огромную армию, поставив под ружье крепостных крестьян, дворян и монахов, и в 1701-1702 вплотную подступил к важнейшим портовым городам восточной Балтики. В 1703 его войско захватило болотистую Ингерманландию (Ижорскую землю), и там 16 мая, в устье реки Невы на острове переименованным Петром из Янни-Саари в Люст-Эйланд (Веселый остров), была заложена новая столица, названная в честь апостола Петра Санкт-Петербургом. Этот город по замыслу Петра должен был стать образцовым городом-"парадизом". В эти же годы Боярскую думу сменила состоявшая из членов ближайшего окружения царя Консилия министров, наряду с московскими приказами в Петербурге создавались новые учреждения. Шведский король Карл XII воевал в глубине Европы с Саксонией и Польшей и пренебрегал угрозой со стороны России. Петр не терял времени: в устье Невы возводились крепости, на верфях, оборудование для которых было привезено из Архангельска, строились корабли, и вскоре на Балтийском море возник мощный российский флот. Русская артиллерия после коренного ее преобразования сыграла решающую роль при взятии крепостей Дерпт (ныне Тарту, Эстония) и Нарва (1704). В гавани близ новой столицы появились голландские и английские корабли. В 1704-1707 царь прочно закрепил русское влияние в Курляндском герцогстве.

ВКонтакте Facebook Одноклассники

Одной из причин, вызвавших появление версии о подмене царя Петра I, стали исследования А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского

Началом этих исследований послужили находки, сделанные во время изучения точной копии трона Ивана Грозного. В те времена на тронах размещались знаки зодиака действующих правителей. Благодаря исследованию знаков, размещенных на троне Ивана Грозного, ученые выяснили, что фактическая дата его рождения отличается от официальной версии на четыре года.

Ученые составили таблицу имен русских царей и дней их рождения, и благодаря этой таблице было выявлено, что официальный день рождения Петра I не совпадает с днем его ангела, что является вопиющим противоречием по сравнению со всеми именами русских царей. Ведь имена на Руси при крещении давали исключительно по святцам, а имя, данное Петру, разбивает сложившуюся многовековую традицию, что само по себе не вписывается в рамки и законы того времени.

Фото Stan Shebs с сайта wikimedia.org

А.Фоменко и Г.Носовский на основании таблицы выяснили , что реальное имя, которое приходится на официальную дату рождения Петра I, - Исакий. Этим объясняется и название главного собора царской России. Так, в словаре Брокгауза и Эфрона говорится: «Исаакиевский собор - главный храм в Санкт-Петербурге, посвященный имени св. Исаакия Далматского, память которого чествуется 30 мая, в день рождения Петра Великого».

Изображение с сайта lib.rus.ec

Давайте рассмотрим следующие очевидные исторические факты. Их совокупность показывает довольно отчетливую картину подмены реального Петра I на иноземца:

1. Из России в Европу уезжал православный правитель, носивший традиционную русскую одежду. Два сохранившихся портрета царя того времени изображают Петра I в традиционном кафтане. Кафтан царь носил даже во время пребывания на судоверфях, что подтверждает приверженность традиционным русским обычаям. После окончания пребывания в Европе в Россию вернулся человек, носивший исключительно одежду европейского образца, причем в дальнейшем новый Петр I никогда не надевал русскую одежду, включая обязательный для царя атрибут - царское облачение. Этот факт сложно объяснить официальной версией о внезапном изменении образа жизни и начале приверженности европейским канонам развития.

2. Существуют довольно весомые основания для сомнений в разнице строения тела Петра I и самозванца. По точным данным, рост самозванца Петра I составлял 204 см, в то время как реальный царь был ниже и плотнее. При этом стоит отметить, что рост его отца, Алексея Михайловича Романова, равнялся 170 см, а дед, Михаил Федорович Романов, также был среднего роста. Разница в росте в 34 см очень сильно выбивается из общей картины настоящего родства, тем более что в те времена люди ростом более двух метров считались чрезвычайно редким явлением. Ведь даже в середине ХIХ века средний рост европейцев равнялся 167 см, а средний рост русских рекрутов в начале XVIII века равнялся 165 см, что вписывается в общую антропометрическую картину того времени. Разницей в росте между реальным царем и лже-Петром объясняется и отказ от ношения царской одежды: она просто не подходила по размеру новоявленному самозванцу.

3. На портрете Петра I кисти Годфрида Кнеллера, который был создан во время пребывания царя в Европе, явно видна отчетливая родинка. На более поздних портретах родинка отсутствует. Это сложно объяснить неточными работами портретистов того времени: ведь портретная живопись тех лет отличалась высочайшим уровнем реализма.

4. Вернувшись после продолжительной поездки в Европу, новоявленный царь не знал о месторасположении богатейшей библиотеки Ивана Грозного, хотя тайна нахождения библиотеки передавалась от царя к царю. Так, царевна Софья знала, где находится библиотека, и посещала ее, а новый Петр неоднократно предпринимал попытки разыскать библиотеку и даже не гнушался раскопками: ведь в библиотеке Ивана Грозного хранились редчайшие издания, способные пролить свет на многие тайны истории.

5. Интересным фактом является и состав русского посольства, отправившегося в Европу. Численность сопровождающих царя составляла 20 человек, при этом посольство возглавлял А.Меншиков. А вернувшееся посольство состояло, за исключением Меншикова, только из подданных Голландии. Причем продолжительность поездки многократно увеличилась. В Европу посольство вместе с царем отправлялось на две недели, а вернулось только по истечении двух лет пребывания.

6. Вернувшись из Европы, новый царь не встречался ни с родственниками, ни с ближним окружением. И впоследствии за короткий срок различными способами избавился от своих ближайших родственников.

7. Стрельцы - гвардия и элита царской армии - заподозрили неладное и не признали самозванца. Начавшийся стрелецкий бунт был жестоко подавлен Петром. А ведь стрельцы были самыми продвинутыми и боеспособными военными соединениями, верно служившими русским царям. Стрельцами становились по наследству, что свидетельствует о высочайшем уровне этих подразделений.

Изображение с сайта swordmaster.org

Характерно, что масштабы уничтожения стрельцов были более глобальны, чем по версии официальных источников. В то время численность стрельцов достигала 20 000 человек, а после усмирения стрелецкого бунта российская армия осталась без пехоты, после чего был произведен новый набор рекрутов и полное переформирование действующей армии. Примечательным фактом является и то, что в честь подавления стрелецкого бунта была выпущена памятная медаль с надписями на латинском языке, который до этого никогда не применялся при чеканке монет и медалей на Руси.

Изображение с сайта oboudnoda.org

8. Заточение законной жены Евдокии Лопухиной в монастырь, которое царь сделал заочно, находясь в Великом посольстве в Лондоне. Причем после смерти Петра Лопухину по приказу Екатерины I перевели в Шлиссельбургскую крепость, которая славилась своими суровыми условиями содержания. Впоследствии Петр возьмет в жены Марту Самуиловну Скавронскую-Крузе родом из нижних сословий, которая после его смерти станет императрицей Екатериной I.

Изображение с сайта wikimedia.org

Теперь рассмотрим, какие величайшие шаги сделал новоявленный царь для России.

Все официальные версии утверждают, что Петр I был величайшим реформатором, заложившим основы становления мощнейшей Российской империи. На самом деле основная деятельность самозванца сводилась к уничтожению основ былой государственности и духовности народа. Среди наиболее известных великих «деяний» Петра есть как и известные, так и малоизвестные факты, свидетельствующие об истинном облике и реформах нового царя.

- Введение русской формы рабства - крепостного права, полностью ограничивающего права крестьян как на старых, так и на завоеванных землях. В той или иной форме закрепление крестьян существовало еще с XV века, однако Петр I провел жесткую реформу в отношении крестьян, полностью лишив их прав. Примечательным фактом является то обстоятельство, что ни на Русском Севере, ни в Сибири крепостное право не получило широкого распространения.

- Проведение податной реформы с введением жесточайшей налоговой системы. Параллельно начала проводиться замена мелких серебряных денег на медные. Создав Ингерманландскую канцелярию, возглавляемую Меншиковым, Петр ввел разорительные налоги, которые включали в себя налоги на частную рыбную ловлю, ношение бороды, бани. Причем приверженцы старых обрядов облагались двойным налогом, что послужило дополнительным стимулом для переселения старообрядцев в наиболее глухие места Сибири.

- Введение на Руси новой системы летоисчисления , положившей конец отсчету времени «от сотворения мира». Это новшество оказало сильнейшее негативное влияние и стало дополнительным стимулом для постепенного искоренения исконной старообрядческой веры.

- Перенос столицы из Москвы в построенный Санкт-Петербург. Упоминание о Москве как о древнейшем сакральном месте встречается во многих источниках, в том числе и у Даниила Андреева в его работе «Роза Мира». Перемена столицы также послужила ослаблению духовности и уменьшению роли купечества на Руси.

Уничтожение старинных русских летописей и начало переписывания истории Руси с помощью немецких профессоров. Эта деятельность обрела поистине гигантский масштаб, чем и объясняется минимальное количество сохранившихся исторических документов.

- Отказ от русской письменности , которая состояла из 151 знака, и введение нового алфавита Кирилла и Мефодия, который состоял из 43 знаков. Этим Петр нанес сильнейший удар по традициям народа и прекратил доступ к старинным письменным источникам.

- Отмена русских мер измерения , таких как сажень, локоть, вершок, что впоследствии вызвало сильнейшие изменения в традиционной русской архитектуре и искусстве.

- Уменьшение влияния купечества и развитие промышленного сословия , которому давались гигантские полномочия, вплоть до создания собственных карманных армий.

- Жесточайшая военная экспансия в Сибирь , которая стала предтечей окончательного уничтожения Великой Тартарии. Параллельно на завоеванных землях насаждалась новая религия, а земли облагались жесточайшими налогами. На время Петра приходится и пик разграбления сибирских захоронений, уничтожения святых мест и местного духовенства. Именно при петровском правлении в Западной Сибири появились многочисленные отряды бугровщиков, которые в поисках золота и серебра вскрывали старые захоронения и расхищали святые и сакральные места. Многие наиболее ценные «находки» и составили знаменитую коллекцию скифского золота Петра I.

- Уничтожение системы русского самоуправления - земства и переход на бюрократическую систему, которую, как правило, возглавляли наймиты из Западной Европы.

- Жесточайшие репрессии против русского духовенства, фактическое уничтожение православия. Масштабы репрессий против духовенства были глобальными. Одним из наиболее значимых карателей Петра был его приближенный Яков Брюс, который прославился карательными экспедициями в старообрядческие скиты и уничтожением старинных церковных книг и имущества.

- Повсеместное распространение на Руси наркотических средств , вызывающих быстрое и устойчивое привыкание, - алкоголя, кофе и табака.

- Полный запрет на выращивание амаранта , из которого изготавливали как масло, так и хлеб. Это растение способствует не только улучшению здоровья человека, но и продлевает жизнь на 20-30%.

- Введение системы губерний и усиление карательной роли армии. Нередко право сбора налогов отдавалось непосредственно в руки генералам. А каждая губерния была обязана содержать отдельные воинские соединения.

- Фактическое разорение населения. Так, А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский указывают на то, что согласно переписи 1678 года налогообложению подлежало 791 000 дворов. А всеобщая перепись, проведенная в 1710 году, показала лишь 637 000 дворов, и это несмотря на достаточно большое количество земель, подчиненных России за этот период. Характерно, но это повлияло лишь на усиление налоговых податей. Так, в губерниях, где количество дворов уменьшалось, подати взимались согласно данным старой переписи, что приводило к фактическому разграблению и уничтожению населения.

- Отличился своими злодеяниями Петр I и на Украине. Так, в 1708 году была полностью разграблена и уничтожена гетманская столица - город Батурин. В кровавой резне погибли более 14 000 человек из 20-тысячного населения города. При этом Батурин был практически полностью уничтожен и сожжен, а 40 церквей и монастырей разграблены и осквернены.

Вопреки распространенному мнению, Петр I отнюдь не был великим военачальником : де-факто он не выиграл ни одной значимой войны. Единственной «успешной» кампанией можно считать только Северную войну, которая носила достаточно вялотекущий характер и продолжалась в течение 21 года. Эта война нанесла непоправимый урон финансовой системе России и привела к фактическому обнищанию населения.

Так или иначе, все злодеяния Петра, называемые в официальных версиях истории «реформаторской деятельностью», были направлены на полное искоренение как культуры и веры русского народа, так и культуры и вероисповедания народов, проживающих на присоединенных территориях. Фактически новоявленный царь нанес непоправимый ущерб России, полностью изменив ее культуру, быт и обычаи.

Началом реформ, точнее фактором, подтолкнувшим Петра I на преобразования в родном Отечестве послужила его поездка во главе группы придворных вельмож и друзей в Европу. Это путешествие, получившая название Великого посольства, сыграло важную роль как в жизни российского государства, так и всего мира.

Задачи посольства

Основными целями поездки ставились: приобретение союзников в борьбе против Турецкого государства, решение вопроса о получении доступа к северной части черноморского побережья, повышение престижа России в странах Европы и другие.
Участники посольства планировали посетить ряд европейских стран и нанести визит главе католической церкви.

Голландия

По дороге к своей главной цели, Петр посетил Митаву, где его встретили с большой пышностью, Кенигсберг, в котором он подробно познакомился с фортификационной архитектурой, Пиллау, где обучался артиллерии и т.д.
Прибыв в Голландский городок Заандам, царь, не выдавая своего инкогнито, принялся работать на одной из многочисленных верфей. Параллельно он вербовал иностранных специалистов, закупал оружие.
Кроме того, он активно знакомился с различными сферами жизни голландцев, ремеслами и производствами (писчебумажная фабрика, ветряные мельницы, анатомический кабинет, искусство гравировки).
Переговоры с правительством страны ни к чему не привели.

Англия

В этой стране русский царь провел почти три месяца, побывал в Лондоне и Депфорде, где продолжил свое образование в кораблестроении, Портсмуте и других городах страны. С интересом он осматривал Гринвичскую обсерваторию и корабли, университет Оксфорда и англиканскую церковь. Здесь же он познакомился с часовым делом.

Окончание посольства

Прибыв в столицу Австрии Вену, Петр встретился с императором Священной римской империи. Однако, несмотря на долгие и упорные переговоры, этот правитель не поддержал российские планы.
Распрощавшись с Леопольдом I, члены Великого посольства должны были направиться в Венецию. Но доставленное с родины сообщение о стрелецком бунте, заставило прервать поездку.
В дороге же их застало и сообщение о подавлении мятежа, что дало Петру шанс встретиться с Августом II - королем Речи Посполитой. Здесь то русский правитель нашел понимание и поддержку, результатом которой стало начало дружбы с Польшей и Саксонией и войной со Швецией.
В 1698 году великое посольство окончилось, и Петр I вернулся в Москву.

История Петра Великого Брикнер Александр Густавович

ГЛАВА I Путешествие за границу (1694-1698)

ГЛАВА I

Путешествие за границу (1694-1698)

Знаменитый английский историк Маколей, говоря о пребывании Петра за границей, замечает: «Это путешествие составляет эпоху в истории, не только России, но и в истории Англии и во всемирной истории» .

Путешествие Петра было необходимым следствием многолетнего пребывания юного царя в Немецкой слободе. В свою очередь, оно повело к непосредственному сближению России с Западной Европой. Внешним поводом к этому путешествию служило желание подготовить все способы к усиленной борьбе с турками и татарами. На возвратном пути из-за границы созрела мысль и о нападении на Швецию. Таким образом, это путешествие занимает видное место в истории восточного вопроса и в то же время служит как бы введением в историю Северной войны.

Мы не знаем, каким образом появилась первоначальная мысль о поездке за границу.

В Венском архиве было найдено относящееся к тому времени письмо неизвестного лица, в котором рассказано, что царь однажды на пиру, в присутствии бояр, сообщил о своем намерении отправиться в Рим для того, чтобы там поклониться мощам св. апостолов Петра и Павла. Поводом к этому намерению царя, сказано далее, служило чудесное спасение жизни Петра во время ужасной бури на Белом море, в 1694 году. Бояре были недовольны таким намерением царя и подозревали, что мысль о поездке за границу была внушена ему Шереметевым .

Однако предположение, будто путешествие Петра имело главным образом религиозную цель, нисколько не подтверждается другими данными и оказывается лишенным всякого основания.

Австрийский дипломатический агент Плейер писал императору Леопольду, что Петр поехал за границу для развлечения и что отправление посольства, в свите которого находился царь, было лишь предлогом для замаскирования «прогулки» царя . И этот отзыв свидетельствует о полнейшем непонимании значения и целей путешествия Петра.

Зато нельзя не признать существования тесной связи между путешествием и турецкой войной. Для дальнейшего успеха в борьбе с турками было необходимо развитие сил и средств России на море. Сам царь во введении к Морскому регламенту объясняет причины своего путешествия следующим образом: «Дабы то новое дело (т.е. строение флота) вечно утвердилось в России, государь умыслил искусство дела того ввесть в народ свой и того ради многое число людей благородных послал в Голландию и иные государства учиться архитектуры и управления корабельного. И что дивнейше, аки бы устыдился монарх остаться от подданных своих в оном искусстве, и сам восприял марш в Голландию» и проч.

Петр находился за границей полтора года. Большую часть этого времени, а именно девять месяцев, он посвятил работам на верфях Голландии и Англии.

Одной из важнейших задач посольства, в свите которого находился Петр, было: приглашение в русскую службу искусных мастеров для кораблестроения, капитанов, матросов и проч. и покупка пушек для новых судов, разных предметов, необходимых для строения и оснастки кораблей .

Сам царь собирался работать и учиться. Царские письма, присылаемые из-за границы, были обыкновенно за сургучной печатью, которая представляла молодого плотника, окруженного корабельными инструментами и военными орудиями, с надписью: «Аз бо в чину учимых, и учащих мя требую» .

Довольно часто впоследствии высказывалось предположение, что Петр решился отправиться за границу, «чтобы научиться лучше царствовать». Мы, однако, не думаем, чтобы эта мысль стояла на первом плане. В 1697 году Петр был отчасти уже специалистом в морском деле, между тем как вопросы, относящиеся к управлению государством, тогда его почти совсем не интересовали. Но, разумеется, во время самого путешествия он не только выучился морскому делу, но также собрал множество сведений о государственных учреждениях. Многостороннее политическое образование было не столько поводом и целью, сколько результатом путешествия Петра, которое, таким образом, сделалось исходной точкой для разных реформ и нововведений. Некоторые сторонники прогресса на Западе, как, например, философ Лейбниц и англичанин Ли, ранее самого Петра сознавали настоящее значение его путешествия и старались воспользоваться пребыванием царя за границей для внушения ему мыслей о всесторонних преобразованиях.

Судя по письмам Лефорта к родственникам в Женеве, решение отправиться за границу было принято не ранее как в конце 1696 года. Вероятно, Лефорту принадлежала влиятельная роль в этом намерении. В народе, по крайней мере, его считали внушителем мысли о путешествии. Он находился во главе посольства, в свите которого путешествовал царь, и руководил приготовлениями к путешествию.

6 декабря 1696 года думный дьяк Емельян Укщинцев объявил в Посольском Приказе, что царь намерен отправить в посольство к цезарю, к королям английскому и датскому, к папе римскому, к Голландским Штатам, к курфюрсту бранденбургскому и в Венецию «для подтверждения древней дружбы и любви, для общих всему христианству дел, к ослаблению врагов креста Господня, султана турецкого, хана крымского и всех басурманских орд, и к вящему приращению государей христианских» .

Как видно, цель посольства не была точно определена и задачей ему ставилось вообще поддержание дипломатических отношений с западноевропейскими государствами. Товарищами Лефорта по посольству были назначены сибирский наместник Федор Алексеевич Головин и думный дьяк Прокофий Богданович Возницын.

Посольская свита состояла более нежели из двух сотен лиц. Между ними находилось тридцать с чем-то «волонтеров», отправлявшихся исключительно с целью изучения морского дела и составлявших особый отряд, разделенный на три десятка. «Десятником» во втором десятке был Петр Михайлов, т.е. царь.

Участие царя в путешествии должно было оставаться тайной. Узнав об этом, Плейер донес императору Леопольду о такой новости не иначе как в шифрах. Даже купец Любе, которому было поручено сообщить в Риге о предстоящем прибытии посольства, как кажется, не знал, что сам царь находится в посольской свите. Он писал Лефорту из Риги: «Меня спрашивал майор Врангель, правда ли, что его царское величество намерен быть в Ригу? Я отвечал, что это более детское, чем правдивое, разглашение» .

Царь во время своего путешествия переписываясь с друзьями, употреблял «тайные чернила» и вставлял в свои письма обыкновенными чернилами условные выражения, значившие, что в письме есть приписка тайными чернилами. Надпись на обертке во всех письмах Виниуса к государю за границу была следующая: «Myn heer, myn heer Peter Michailowiz». He ранее как в сентябре 1697 года, следовательно после шестимесячного пребывания в дороге, Лефорт сообщил своим родственникам, что между его спутниками находится сам царь, прибавляя, что оказалось невозможным сохранить это в тайне.

Инкогнито Петра представляло собой большие выгоды. Этим он освобождался от стеснительных правил церемониала и этикета, мог свободнее наблюдать и учиться, знакомиться с частными лицами и в то же время самолично вести переговоры с коронованными лицами и государственными деятелями.

На время своего отсутствия Петр передал управление государственными делами трем лицам - Нарышкину и князьям Борису Голицыну и Прозоровскому. В дневнике Гордона эти правители в течение всего означенного времени носят название «Его Величества». Князю Ромодановскому был поручен надзор за столицей. Так как Петр в 1697 года не принимал особенно деятельного участия в управлении государством, то можно думать, что его отсутствие мало было заметно в отношении к текущим делам администрации и законодательства.

Сначала Петр намеревался отправиться прежде всего в Вену, для заключения наступательного и оборонительного союза с императором, а затем поехать оттуда в Венецию, для изучения морского дела. Узнав, однако, в самом начале 1697 года о том, что заключение союза с императором уже состоялось, он переменил свой план и, оставляя Москву 10 марта, решился отправиться прежде в Голландию и Англию. На пути в Западную Европу нужно было миновать польские владения, потому что там происходили беспорядки по поводу выбора короля. Таким образом, Петр должен был ехать через шведские владения.

В Риге царь остался крайне недоволен оказанным ему приемом. Когда через три года началась Северная война, на этот эпизод было указано как на «casus belli». В сущности, жалобы на рижского губернатора, Эриха Дальберга, не имели основания; он исполнял лишь свою обязанность.

В Лифляндии в то время был голод. Правительственные места не без труда поставляли необходимое для русского посольства число лошадей и экипажей. Вследствие этого, а также и по причине весенней распутицы путешествие совершалось медленно. Как кажется, русские путешественники не известили заблаговременно лифляндские власти о своем предстоящем приезде и о числе лиц, для которых нужно было держать наготове подводы .

Прием, оказанный в Риге русским послам, был довольно пышный и торжественный, но путешественникам приходилось платить дорого за все необходимое. Дальберг имел полное право и даже был обязан не показывать виду, что знает о пребывании царя в свите посольства, и поэтому не искал случая встретиться с Петром. К тому же у него не было ни малейшего повода к личному сближению с русскими дипломатами, так как посольство находилось в Лифляндии лишь проездом, не имея поручений вступить в какие-либо переговоры с представителями шведского правительства. Впрочем, Дальберг относился к русским путешественникам без всякой предупредительности, с некоторой холодностью, не забавлял их увеселениями, не устраивал фейерверков, парадов и проч.

Происходили даже столкновения между путешественниками и городскими властями. Когда Петр в сопровождении некоторых лиц спустился однажды к берегу Двины для осмотра стоявших там на якорях голландских судов, шведские офицеры и солдаты не хотели пропустить его туда, потому что на пути к набережной царю приходилось проходить мимо крепости. Кроме того, некоторые лица из свиты послов - а между ними, быть может, и сам царь - попытались осмотреть, хоть издали, укрепления города и даже измерить глубину рвов, окружавших крепость. Шведская стража не хотела допустить этого. Дело дошло до объяснений между Дальбергом и Лефортом. Капитан Лильешерна, отправленный губернатором к Лефорту, составил впоследствии записку об этом эпизоде. В ней, между прочим, было сказано: «Я имел поручение от графа Дальберга просить от его имени извинения за то, что стража не хотела дозволить некоторым лицам, принадлежавшим к свите посольства, прогуливаться на валах и по контр-эскарпам крепости и, так как эти лица не хотели удалиться, была вынуждена настаивать на запрещении, грозя оружием. Господин первый посол принял эти объяснения очень благосклонно и возразил, что стража исполнила свой долг и действовала совершенно правильно; он обещал даже дать приказание, чтобы такого рода приключения не повторялись» .

Желание Петра, замечает Соловьев, осмотреть рижские укрепления не могло не возбудить подозрительности губернатора. Отец этого самого царя стоял с войском под Ригой, а сын без устали строит корабли и, вместо того чтобы сражаться с турками, предпринимает таинственное путешествие на Запад.

Из писем Петра к Виниусу видно, что царь, находясь в Риге, зорко наблюдал за всем, относившимся к вооружению и укреплению города. Он писал о числе солдат, составлявших гарнизон, и послал Ромодановскому образчики солдатских перевязей, бывших в употреблении в шведском войске .

Петр, как мы уже заметили, был недоволен своим пребыванием в Риге. «Здесь мы рабским обычаем жили и сыты были только зрением, - писал он Виниусу, - здесь зело боятся и в город, в иные места, и с караулом не пускают, и мало приятны». Он припомнил нанесенное ему оскорбление через 12 лет потом, когда, осадив Ригу и там бросив в нее первые три бомбы, написал князю Меньшикову: «Тако Господь Бог сподобил нам видеть начало отмщения сему проклятому месту» .

Прожив в Риге неделю, Петр отправился в Курляндию и 10 апреля прибыл в Митаву. Герцог Фридрих Казимир принял русских путешественников с особенным радушием. Он когда-то, гораздо раньше, в Голландии, находился в близких, чуть не дружеских отношениях к Лефорту. Свидание бывших приятелей происходило при совершенно изменившихся обстоятельствах .

Петр был в гостях у герцога и герцогини, познакомился с разными частными лицами и беседовал с ними совершенно непринужденно… В письме одного современника, познакомившегося в Митаве с царем, говорится подробно о Лефорте и лицах, составлявших свиту посольства. «Царь, - сказано в этом любопытном источнике, - желает усовершенствовать свой народ и для этой цели предпринял путешествие» .

Во время своего трехнедельного пребывания в Митаве царь занимался, между прочим, плотничьей работой. До новейшего времени в Митаве показывали отесанное им бревно, имевшее 11 сажен длины .

В Либаве Петр впервые увидел Балтийское море. Едва ли он считал тогда вероятным, что через несколько лет значительная часть берегов этого моря сделается достоянием России. Не раз русские государи напрягали усилия занять эти берега. Старания Ивана IV и Алексея Михайловича оставались тщетными. При царе Борисе со стороны Польши было сделано московскому правительству предложение соорудить на Балтийском море общий польско-русский флот. В 1662 году московское правительство обратилось в Курляндию с вопросом, не можно ли будет завести строение русских кораблей в одной из курляндских гаваней? На он возразил:: «Думаю, что пристойнее государю заводить корабли у Архангельска».

Желая отправиться из Либавы водой в Кенигсберг, Петр по случаю неблагоприятной погоды должен был оставаться несколько дней в Либаве, где сошелся с некоторыми шкиперами, сиживал с ними в винном погребе, шутил и до излишества угощал их вином, выдавая себя за шкипера одного из московских судов, назначенных для каперства . Из Либавы же Петр писал Виниусу: «Здесь я видел диковинку, что у нас называли ложью: у некоторого человека в аптеке сулемандра в склянице, в спирту, которого я вынимал и на руках держал; слово в слово таков, как пишут» .

В то время как посольство отправилось в Кенигсберг сухим путем, Петр сам поехал в Пиллау, а оттуда, для свидания с курфюрстом бранденбургским, в Кенигсберг.

Встреча Петра с Фридрихом III происходила, так сказать, накануне превращения бранденбургского курфюрста в прусского короля; немного позже последовало превращение московского царя во всероссийского императора. Пруссия и Россия, не имевшие важного значения в европейской системе государств в продолжение XVII века, сделались первоклассными державами в XVIII столетии. Поводом к сближению их послужила война со Швецией.

Курфюрст, заблаговременно извещенный о приближении русских гостей, готовил им великолепный прием. Он сам находился в Кенигсберге, где царя встретил церемониймейстер Бессер, в квартире, заранее приготовленной для Петра. Соблюдая строгое инкогнито, царь отправился во дворец к курфюрсту, беседовал с ним на голландском языке, выпил несколько бокалов венгерского вина и, уходя, просил курфюрста ради соблюдения инкогнито не отдавать ему визита .

Особенно торжественно были приняты курфюрстом русские послы, прибывшие в Кенигсберг несколько позже царя. Рассказывали, что пребывание русских в этом городе обошлось курфюрсту не менее 150 000 талеров .

Судя по некоторым письмам философа Лейбница и курфюрстины Софии Шарлотты, Петр в Кенигсберге произвел вообще чрезвычайно выгодное впечатление. Хвалили его оживленную беседу; воспроизводили некоторые из его замечаний и отзывов о разных предметах. Он оказался искусным трубачом и не менее искусным барабанщиком; подчас он обнаруживал вспыльчивость и раздражительность .

В Кенигсберге Петр занялся изучением артиллерии под руководством главного инженера прусских крепостей, подполковника Штейнера фон Штернфельда и получил от него по возвращении в Москву аттестат, в котором наставник царя просил всех и каждого «господина Петра Михайлова признавать и почитать за совершенного, в метании бомб осторожного и искусного огнестрельного художника» и проч. О рвении и прилежании ученика свидетельствуют собственноручные заметки его, сохранившиеся в государственном архиве, о разных составах пороха, о калибре оружий, о правилах, каким образом попадать бомбой в данную точку .

По случаю торжественного приема посольства в Кенигсберге происходили различные празднества. Курфюрст устроил для своих гостей охоту. При аудиенции Лефорта и его товарищей с обеих сторон было обращено особенное внимание на частности церемониала. При этом случае послы выразили курфюрсту благодарность за отправление в Россию инженеров, принесших пользу при осаде Азова. Министр курфюрста попытался было завести речь о союзном договоре, но послы уклонились от переговоров. Бранденбургское правительство желало помощи со стороны России в случае нападения Швеции на владения курфюрста. Московское правительство, в то время занятое турецкой войной, не могло ждать столкновения со Швецией. И личные беседы курфюрста с царем об этом предмете оставались безуспешными. Царь не соглашался на заключение оборонительного союза. Договор, заключенный 12 июля, не имел важного значения, но касался лишь вопросов торговой политики, выдачи преступников, церемониала и прав русских, отправленных за границу для учения.

Бранденбургские дипломаты сделали замечание, что в русских послах не было более того упрямства, которым отличались прежние московские дипломаты . Вообще, несмотря на некоторую неудачу в переговорах с послами и царем, государственные деятели в Бранденбургской области остались очень довольны первым непосредственным сближением с московским правительством. Курфюрстина в письме к одному знакомому выразила надежду на большие выгоды вследствие сближения с Россией .

Собираясь в дальнейший путь, царь по случаю весьма важных событий, совершавшихся в Польше, пробыл три недели в Пиллау. Решение вопроса о выборе одного из кандидатов, принца Конти или Августа Саксонского, в польские короли интересовало царя в высшей степени. Обрадованный известием, что выбор Августа не подлежал сомнению, он отправился дальше.

До отъезда из Пиллау случился эпизод, свидетельствовавший о пылком нраве царя.

29 июня Петр праздновал день своего тезоименитства; к этому дню он приготовил великолепный фейерверк и ожидал приезда курфюрста, который, однако, извинился неотложными делами и послал вместо себя своего канцлера. Царь был очень недоволен, и его раздражение выразилось в обращении с лицами, которым было поручено объяснить причину отсутствия курфюрста. В донесении графа Крейзена Данкельману этот эпизод рассказан следующим образом: «Я произнес поздравление по возможности кратко, потому что мне советовали говорить недолго; однако я все-таки должен был сократить свою речь еще более, так как г-н главный посол, Лефорт, дал мне знак кончить поскорее, что я и сделал. По окончании моей речи царь без всякого ответа удалился в соседнюю комнату, между тем как тут же при нем были его послы, а также и толмачи… Нас пригласили к обеду… Мы держали себя скромно и с великим терпением оставались до конца обеда. Как скоро царь встал из-за стола, мы проводили его величество до смежной комнаты и пошли затем в нашу квартиру. Тогда нам дали знать, что мы тотчас же должны возвратиться к обществу. Мы пошли немедленно: комната была до того наполнена музыкантами и другими людьми, что движение было почти невозможно. При этом поднялась совсем неожиданно мрачная туча; царь на голландском языке сказал Лефорту: «Курфюрст добр, но его советники черти». При этом он на меня смотрел с выражением неудовольствия. Я ни слова не возразил, но подался немного назад в намерении уйти от раздражения царя, но его величество, удаляясь и положив свою руку на мою грудь, два раза сказал: пошел! пошел! Я тотчас же отправился в свою квартиру и полчаса спустя оставил город Пиллау».

В тот же самый день Петр обратился к курфюрсту со следующим собственноручным письмом: «Милостивый государь, ваши депутаты сегодня, поздравив меня от вашего имени, не только поступили неприветливо, но даже причинили нам такую досаду, какой я никогда не ожидал от вас как от моего искреннего друга; а что еще хуже, они, не заявив об этом и не дождавшись нашего ответа, убежали. Я должен сообщить об этом вам, лучшему моему другу, не для разрушения нашей дружбы, но в знак неподдельной дружбы: дабы из-за таких негодяев-служителей не возникло без всякой причины несогласия».

Об этом странном и несколько загадочном эпизоде не встречается нигде каких-либо объяснений. Только папский нунций в Польше в одном из своих донесений, сообщив о некоторых частностях пребывания Петра в Кенигсберге, прибавляет следующий краткий рассказ об этом эпизоде: «Царь, подозревая, что его обширные вриготовления к празднеству не удостоены внимания, рассердился, тем более что он заметил улыбку на лице канцлера. Он в раздражении бросился на последнего с кулаками и взялся бы даже за оружие, если бы не был удержан своими царедворцами. После этого происшествия курфюрст не думал более о свидании с царем» .

Таким образом, пребывание Петра во владениях бранденбургасого курфюрста кончилось не совсем удачно. Оставив Пиллау, царь морем отправился в Кольберг, был проездом, но, кажется, не останавливался в Берлине , осмотрел в Гарце железные заводы в Ильзенбурге, побывал на Блоксберге и затем, в местечке Коппенбрюгге, встретился с ганноверской и бранденбургской курфюрстинами.

София Шарлотта и ее мать следили с большим вниманием за путешествием царя. Находившийся с ними в близких отношениях философ Лейбниц занимался составлением проектов для разных научных предприятий, на осуществление которых при помощи царя он твердо надеялся.

О пребывании царя в Кенигсберге сохранились любопытные данные в письмах обеих курфюрстин. Сначала Петр дичился, однако потом разговорился; застенчивость его пропала; он ужинал с дамами, танцевал, слушал итальянских певцов. София Шарлотта, описывая Петра, говорит: «Я представляла себе его гримасы хуже, чем они на самом деле, и удержаться от некоторых из них не в его власти . Видно также, что его не выучили есть опрятно. Но мне понравились его естественность и непринужденность». Курфюрстина София пишет: «Царь высок ростом; у него прекрасные черты лица и благородная осанка; он обладает большой живостью ума; ответы его быстры и верны. Но при всех достоинствах, которыми одарила его природа, желательно было бы, чтобы в нем было поменьше грубости. Это государь очень хороший и вместе очень дурной; в нравственном отношении он полный представитель своей страны. Если бы он получил лучшее воспитание, то из него бы вышел человек совершенный, потому что у него много достоинств и необыкновенный ум» .

Лейбница не было в Коппенбрюгге. Однако немного позже он писал к племяннику Лефорта о благоприятном впечатлении, произведенном русскими на курфюрстин, и обещал доставить Головину ноты тех пьес, которые ему особенно понравились. В письмах к разным знакомым Лейбниц говорил о громадном значении путешествия Петра, хвалил способности и сведения царя и выражал надежду, что в Западной Европе сумеют воспользоваться пребыванием его для распространения цивилизации в России. Впоследствии он осуждал образ действий голландцев и англичан, по его мнению, далеко не достаточно действовавших в этом направлении.

Русских в то время на Западе считали варварами. На пути в Амстердам, в местечке Шанкеншанце, местные жители окружили царя и его свиту и спрашивали: «Какие вы люди? Христиане ли вы? Мы-де слышали, что ваших послов в Клеве крестить станут» .

С давних пор существовали близкие отношения между Голландией и Россией. Голландские купцы играли важнейшую роль во внешней торговле Московского государства; голландские ремесленники были товарищами царя на верфях в Воронеже; с Голландскими моряками он встречался в Архангельске. С амстердамским бургомистром Витзеном он был в переписке. Лефорт еще до 1697 года находился в сношениях с этим ученым.

Нидерланды в то время были замечательнейшей страной, не только по кораблестроению, но и по торговле и промышленности; там процветали и науки, и искусства. Витзен был в одно и то же время купцом и писателем; на его счет сооружались ученые экспедиции; он заказывал великолепные телескопы, был владельцем богатых коллекций . В Голландии Петр имел случай учиться естественным наукам. Голландская архитектура послужила впоследствии образцом для построек разного рода в России, при заложении С.-Петербурга. Пребывание Петра в Голландии оказалось более полезной для него школой, чем ознакомление с приемами роскоши и расточительности при дворе бранденбургского курфюрста. К тому же Петр сам чувствовал себя как-то свободнее в кругу представителей среднего класса, нежели в обществе коронованных особ. Ни Фридрих III, ни Август III, ни Леопольд I не могли быть для царя столь полезными наставниками, как голландские купцы, мореплаватели, инженеры, фабриканты и ученые. На время Петр сделался ремесленником. Сближение с людьми скромными и обучение технике кораблестроения имели для него громадное значение. Недаром в истории знаменитого путешествия царя рассказ о его пребывании в Саардаме занимал весьма видное место, хотя, в сущности, он прожил тут не более восьми дней. Недаром и он сам дорожил воспоминаниями об этом местечке. Саардам славился множеством верфей и мастерских для постройки судов. Недаром саардамские плотники, с которыми Петр познакомился в Воронеже и Архангельске, хвалили свою родину.

Не останавливаясь в Амстердаме, Петр тотчас же отправился в Саардам, где встретился со старым знакомым, кузнецом Герритом Кистом, работавшим некогда в Москве. Он поселился в его доме, приобретшем через это, впрочем, не ранее как в конце XVIII века, громкую известность. Иосиф II, Густав III, великий князь Павел Петрович, Наполеон I, Мария-Луиза, Александр I посетили этот домик. Когда в нем был, еще наследником, Александр II, его спутник, Жуковский, написал на стене карандашом следующие стихи:

Над бедной хижиною сей Летают ангелы святые.

Великий князь! благоговей:

Здесь колыбель империи твоей,

Здесь родилась великая Россия .

Стихи прекрасны, но мысль несправедлива. Новая Россия родилась ранее, еще до путешествия царя в Западную Европу.

В Саардаме царь работал на верфи корабельного мастера Рогге, бывал в гостях у родственников некоторых ремесленников, с которыми встречался в России, осматривал разные фабрики и мастерские, маслобойни, прядильни, пильные и канатные заводы, кузницы и проч. В первый день своего пребывания в Саардаме он купил себе лодку, на которой разъезжал по каналам и рекам в окрестностях города и по заливу .

Появление русских в Саардаме наделало много шуму, особенно когда узнали, что между приезжими находился сам царь.

Один саардамский плотник, работавший в то время в Москве, писал к своим родственникам еще ранее, что царь приедет и что его можно узнать по конвульсивным движениям головы и лица. Царя узнали. Он был постоянно окружен толпой, с которой, не имея привычки сдерживать себя, сталкивался, так что должен был жаловаться бургомистру на назойливость черни. Когда 14 августа царь должен был присутствовать при поднятии корабля в доках, толпа не давала ему прохода. Он рассердился, спрятался и на другой день переехал в Амстердам2.

16 августа происходил торжественный выезд послов в Амстердам. Им был оказан пышный и роскошный прием. При въезде послов царь, соблюдая полное инкогнито, сидел в одном из последних экипажей.

На другой день Петр в сопровождении амстердамских бургомистров был в ратуше, а вечером в театре; затем он в следующие дни посетил адмилартейство, корабельные верфи, магазины. Город угостил послов торжественным обедом и фейерверком; в честь царя устроили маневры на воде, на которые Петр смотрел с военного корабля.

Витзен выхлопотал для царя дозволение работать в Ост-Индской верфи, где он и занял квартиру и трудился в продолжение четырех месяцев с половиной, учась систематически Кораблестроению под руководством мастера Геррита Клааса Пооля. Труды царя находились в самой тесной связи с мыслью о продолжении турецкой войны, как видно из письма его к патриарху Адриану: «Мы в Нидерландах, в городе Амстердаме, благодатию Божьей и вашими молитвами, при добром состоянии живы, и, последуя Божию слову, бывшему к праотцам Адаму, трудимся, что чиним не от нужды, но доброго ради приобретения морского пути, дабы, искусясь совершенно, могли, возвратясь, против врагов Иисуса Христа победителями, а христиан, тамо будущих, освободителями благодатию Его быть. Чего до последнего издыхания желать не перестану» .

Современники передают многие черты трудолюбия царя, его скромного отношения к товарищам на верфи, любознательности и проч. Он сердился, когда его называли «величеством», ходил постоянно в одежде плотника и учился не только плотничному Мастерству, но и рисованию, математике и астрономии. Наставников для царя выбирал Витзен.

По временам царь предпринимал поездки в окрестности Амстердама. В Саардаме, где он бывал несколько раз, учились кораблестроению и другие «волонтеры», между которыми приобретший впоследствии знаменитость Александр Данилович Меньшиков отличался особенной способностью к учению и трудолюбием. В Текселе царь был у китоловов, которых заставил объяснить ему все подробности этого промысла. Далее Петр посетил города Утрехт, Дельфт, Гаагу и постоянно возвращался к своей работе на Ост-Индской верфи.

Какие сведения в теории кораблестроения приобрел Петр на Ост-Индской верфи, видно из собственноручных записок его, которые он вел в Амстердаме и в которых излагает правила корабельного чертежа. В аттестате, данном ему Герритом Клаасом Поолем, сказано, между прочим, что Петр Михайлов во все время своего пребывания в Амстердаме был прилежным и разумным плотником, также в связывании, заколачивании, сплачивании, поднимании, прилаживании, натягивании, пленении, копчении, стругании, буравлении, распиливании, мощении и смолении поступал, как доброму и искусному плотнику надлежит, и помогал в строении фрегата «Петр и Павел», от первой закладки его почти до окончания и проч.

Но царь был недоволен своими наставниками в Голландии. Он рассказывает в предисловии к Морскому регламенту следующее: «Государь просил той верфи баса (т.е. мастера), Пооля, дабы учил его пропорции корабельной, который через четыре дня показал. Но понеже в Голландии нет на это мастерство совершенства геометрическим образом, но точные некоторые принципы, прочее же с долговременной практики, о чем и вышереченный бас сказал и что всего на чертеже показать не умеет, тогда зело ему стало противно, что такой дальний путь для сего восприял, а желаемого конца не достиг. И по нескольких днях прилучилось быть е.в. на загородном дворе купца Яна Шесинга в компании, где сидел гораздо невесел, ради вышеописанной причины; но когда между разговоров спрошен был: для чего так печален, тогда он причину объявил. В той компании был один англичанин, который, слыша сие, сказал, что у них в Англии сия архитектура так в совершенстве, как и другие, и что кратким временем научиться можно. Это слово е.в. зело обрадовало, по которому немедленно в Англию поехал и там через 4 месяца оную науку окончил».

Уже и прежде Петр старался вникнуть в теорию кораблестроения. За три года до путешествия в Голландию он просил Витзена прислать ему размеры разных судов, как-то: флейт, гальот, дат. Витзен писал тогда: «Невозможно показать меры разным судам, потому что всякий корабельный мастер делает по своему рассуждению, как кому покажется». Теперь же Петр окончательно потерял доверие к голландским кораблестроителям и послал окольничему Протасьеву повеление: всех голландских мастеров, работавших в Воронеже, подчинить надзору мастеров датских и венецианских .

По рассказу одного современника, Петр заявил впоследствии, что остался бы лишь плотником, если бы не учился у англичан . Как видно, царь хотел учиться серьезно, вникнуть в самую суть дела, составить себе полное и ясное понятие о предмете. Рутинным, исключительно эмпирическим знанием дела он не довольствовался.

Впрочем, хотя Голландия в отношении к кораблестроению оказалась менее полезной школой для царя, чем можно было ожидать, Петр в этой стране научился весьма многому иному. Нельзя сказать, чтобы он в это время обращал особенное внимание на политические учреждения и общественный строй Нидерландов. Промыслы шкиперов и рыбаков его интересовали более, чем вопросы государственного права; частности администрации и полиции занимали его не столько, сколько наблюдения в области естественных наук, опыты физики, анатомические исследования.

Высокая степень культуры Нидерландов, чрезвычайное богатство этого края, склонность к научным занятиям - все это не могло не возбудить в царе множества новых мыслей, не могло не заставить его сравнивать цивилизацию Западной Европы с тогдашним состоянием России.

Весьма часто он посещал музеи и лаборатории. В богатой коллекции Якова де Вильде он осматривал монеты, скульптурные произведения, резные камни, предметы археологии и проч. Под руководством ученого и художника Шхонебека, издавшего иллюстрированный каталог этой коллекции, он выучился искусству гравирования . Весьма часто он посещал анатомический театр и лекции профессора Рюйша, в сопровождении которого бывал в больнице. С Рюйшем он и впоследствии находился в переписке, посылая ему разные предметы для наблюдений и спрашивая совета о том, как должно сохранить зоологические препараты, и т.п. В Лейдене он познакомился со знаменитым анатомом Бергаве, в Дельфте - с натуралистом Левенгуком. Последний показал царю микроскоп, учил делать его микроскопические наблюдения и впоследствии отзывался весьма выгодно о чрезвычайных способностях и любознательности царя. С архитектором Шинфетом (Schinvoet) он беседовал подробно о зодчестве. По целым часам он следил в мастерской механика фан дер Гейдена за опытами с механическими приборами; особенно интересовала его пожарная труба. Знакомством со знаменитым инженером Кегорном Петр воспользовался для того, чтобы через его посредство привлечь к вступлению в русскую службу некоторых голландских инженеров и определить к нему нескольких русских для обучения их военным наукам. Довольно важным было знакомство Петра с семейством Тессинг. Один из братьев был купцом в Амстердаме и состоял в торговых отношениях с Россией; другой был купцом в Вологде; третий по предложению царя учредил в Амстердаме русскую типографию. Из весьма оживленной переписки царя с приятелями и сановниками в Москве видно, как он в это время, учась и работая в Голландии, зорко следил за событиями внешней политики. Чаще всего в письмах говорится о турецких и польских делах; упоминается также о Рисвикском мире, заключенном именно в это время в самой Голландии между Людовиком XIV и его противниками; особенно часто в этих письмах, местами отличающихся игривостью и юмором, говорится о найме иностранцев-техников, о покупке разных припасов, необходимых для кораблестроения и для турецкой войны, об успехах учения русских «волонтеров» в Голландии и проч.

Важнейшим предметом переговоров русских послов с Генеральными Штатами был восточный вопрос. Без сомнения, об этом же предмете главным образом царь беседовал с английским королем Вильгельмом III, с которым имел свидание в Утрехте .

17 сентября происходил торжественный въезд русских послов в Гаагу. Для этого были заготовлены великолепные экипажи, новые ливреи и проч. Посланники всех держав, за исключением Франции, побывали с визитами у Лефорта, Головина и Возницына; в честь послов город устраивал разные празднества.

При всех этих церемониях царь держал себя в стороне и, соблюдая инкогнито, удивлял всех своей скромностью. Он отправился в Гаагу в сопровождении Витзена; когда на пути туда в городе Гарлеме толпа старалась увидеть его, он спрятался, закутавшись в плащ. Однажды, когда ему вздумалось осмотреть великолепный дом одного богача, он потребовал сперва удаления всех жильцов, что и было исполнено. В Гааге, в отведенной ему квартире, он сначала спал в лакейской на полу. По случаю торжественной аудиенции он в платье скромного дворянина находился в смежной комнате, откуда смотрел украдкой на церемонию. Впрочем, он побывал у замечательнейших сановников Нидерландской республики и имел второе свидание с королем Вильгельмом III. Во время торжественного обеда, устроенного городом в честь русских послов, царь сидел между бургомистром Витзеном и статс-секретарем Фогелем, причем не без некоторой наивности обратился к последнему с вопросом, не может ли тот рекомендовать ему человека, способного к образованию и руководству государственной канцелярии . Очевидно, царь считал возможным и в области администрации и законодательства употребить иностранцев совершенно так же, как приглашал к вступлению в русскую службу артиллеристов и плотников, инженеров и матросов.

Из книги Учебник русской истории автора Платонов Сергей Федорович

§ 100. Петр Великий в 1689–1694 В первое время после низвержения Софьи Петр мало интересовался государственными делами и все свое время посвящал либо маневрам со своими «потешными», либо плаванию на кораблях и кораблестроению. Свои «Нептуновы потехи» молодой государь

Из книги История Мальтийского Ордена автора Захаров В А

Приложение № 7 Путешествие на остров Мальту стольника П.А. Толстого в 1698 году "…Июля в 8 день нанял я себе филюгу, дал за нее от Неаполя до Мальтийского острова и от Малты од Неаполя, и в Малте за тое ж платою стоять 15 дней - всего 100 шкудов неаполитанских, того будет 40

автора

ГЛАВА II Стрелецкий бунт 1698 года Стрельцы не раз при прежних беспорядках служили орудием восстаний. Они усиливали шайки Стеньки Разина; в 1682 году они в борьбе придворных партий, взяли на себя роль палачей; на их помощь рассчитывал Шакловитый в 1689 году для спасения Софьи в

Из книги История Петра Великого автора Брикнер Александр Густавович

ГЛАВА IV Продолжение Северной войны и дипломатические сношения во время путешествий Петра за границу в 1711-1717 годах Англичанин Перри, писавший о России и Петре Великом в 1714 году, замечает, что Петр своими частыми поездками отличается от всех прочих государей. Петр,

Из книги Инженеры Сталина: Жизнь между техникой и террором в 1930-е годы автора Шаттенберг Сюзанна

1694 Arendt H. Elemente und Ursprunge totalitarer Herrschaft. Munchen; Zurich, 1991. S. 610 ft, 631

Из книги Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. автора Аксютин Юрий Васильевич

1694 Твардовский А. Из рабочих тетрадей (1953-1960) // Знамя. 1989. № 9. C.

Из книги Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер автора Зноско Константин

Глава XX ПОЛОЖЕНИЕ ПРАВОСЛАВНЫХ В ПОЛЬШЕ В КОНЦЕ ПРАВЛЕНИЯ АВГУСТА II (1698-1733) И ПРИ КОРОЛЕ АВГУСТЕ III (1736-1763) В конце правления Августа II положение право­славных в Польше, и без того тяжелое, еще более ухудшилось. 18 сентября 1732 г. в Варшаве был созван сейм, который остался

Из книги Скрытый Тибет. История независимости и оккупации автора Кузьмин Сергей Львович

1694 Tibet 2002.

Из книги ЛІТОПИС САМОВИДЦЯ автора Самовидець

РОКУ 1694* О масляници вийшовши, орди великіе шкоди починили по селах коло Переясловля, от Иржищева и Стаек села повибирали за несправою 1 полковника переясловского молодого, же войска наши задержал, не пустивши ку Переясловлю, жалуючи ста задля коней, которим то бідним

29 июня 1698 года русский царь Пётр I отмечал именины - день святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Праздник обещал быть роскошным - Пётр в составе Великого Посольства находился в Вене, а венцы всегда умели устраивать торжества.

Кульминацией действа стал фейерверк, который именинник запалил собственноручно - венское небо украсилось аббревиатурой VZPA, что значило Vivat Zar Petrus Alexiowicz. Сам Пётр до поры пребывал в радостном настроении: «На день светых апостолъ было у нас гостей мужеска и женска пола болше 1000 человек, и плясали до света и безпрестанно употребляли тарара, тарара, кругом».

Тарара - сорт красного испанского вина. Русскому уху его название напоминает словечко «тарарам» - суету и суматоху с мелкими неприятностями. Но на этот раз неприятности были весьма серьёзного калибра. По закону подлости аккурат на свои именины царь получил скверное известие из Москвы. Взбунтовались стрельцы. Праздник был испорчен безнадёжно. И не только он. Пришлось до срока свернуть и прекратить Великое Посольство, на которое Пётр возлагал столько надежд.

Царь-рыцарь

Забавная штука - прозвища государей. Пётр Великий навеки остался в нашей истории как «царь-плотник». А вот его вечного противника, шведского монарха Карл XII , помнят как «короля-рыцаря», прежде всего имея в виду его личную храбрость на поле боя.

Но, если судить по чести, то подобного именования больше заслуживает всё-таки Пётр. Для того, чтобы носить это звание, мало скакать впереди войска с сабелькой. Нужно ещё проявлять стойкость в вопросах веры и непримиримость к врагам Святого Креста. Как раз эти качества открыто продемонстрировал Пётр I, честно заявив на всю Европу о целях Великого Посольства: «Отправляем его в подтверждение древней дружбы и любви, и в ослабление врагов Креста Господня - султана турецкого, хана крымского, и всех басурманских орд».

Надо сказать, что основания для подобных заявлений у Петра были. В Европу он отправился не с пустыми руками. По результатам походов 1696 г. Россия овладела Азовом и целым рядом турецких крепостей в Поднепровье. Этим была создана непосредственная угроза Крыму.

Учитывая, что Австрия и Венеция тоже весьма успешно воевали с Турцией, предпосылки для того, чтобы вышвырнуть турецких захватчиков из Европы были почти идеальными. Предложение Петра как раз и состояло в том, чтобы объединить усилия для этой благой цели. По большому счёту, молодой русский царь выступал с масштабным общеевропейским проектом, сулившим стратегическую выгоду всем участникам. Он мыслил глобальными категориями, значительно опережая своё время.

Утечка евромозгов

По какой-то загадочной причине молодого Петра рисуют этаким наивным простачком, который свято верит в незыблемость союзов, договоров и общность интересов Европы. В пример ему задним числом приводят «двоесмысленный и великий европейский политик». На самом же деле этот «политик» представлял собой мелкое шкурничество. До глобальных проектов европейское сознание того времени попросту не дозрело.

Пётр моментально понял весь этот нехитрый расклад. И, расставшись со своим общеевропейским проектом, стал действовать крайне практично. По принципу «с паршивой овцы хоть шерсти клок». В частности, в программу-минимум входило привлечение высококлассных специалистов для работы в России.

Вопреки распространённому мнению, это не было похоже на хождения с протянутой рукой: «А подайте нам хоть каких-то мастеров, чтоб научили нас, убогих». Это был жесткий отбор, или, как сейчас говорят, хедхантинг. Богатый русский царь диктовал свои условия найма. Ему нужны были лучшие из лучших. И результат впечатлял. Некоторые европейцы, из тех, что поумнее, стали соображать, что Пётр довольно успешно уводит у них самые перспективные кадры.

Вот как отзывается об этом французский очевидец, оставивший записи «Пребывание царя московитов в Заандаме»: «В то же время царём было набрано в Голландии свыше 800 человек. Это были весьма хорошие художники и ремесленники, но более всего было искуснейших корабельных плотников… Многие из местных с грустью смотрели на отъезд на чужбину столь значительного числа сведущих и полезных людей, а также на вывоз такого большого числа моделей разных машин - мельничных, ткацких, прядильных и других. Эти люди как бы предвидели тот великий ущерб, какой нанесен будет всем этим собственному их отечеству. Страх этот впоследствии слишком оправдался…»

Беседа Петра I в Голландии. Неизвестный голландский художник. 1690-е гг. репродукция

«Руссо туристо»

«Для русского царя очень тягостно было проводить время в праздности». «Он ложится спать в девять вечера и встаёт в четыре утра - никто не видел его сидящим без дела». Таких отзывов европейцев о гостящем у них Петре можно при желании набрать целый ворох. Это была работа на износ. Это был постоянный стресс.

Снимали его традиционным способом: «Все русские поместились в отеле «Мориаансгоофд». Здесь они жили в постоянной работе. Но, в то же время хозяин отеля не мог подыскать в Заандаме бокалов, которые были бы достаточно вместительны для его гостей-чужеземцев, благодаря чему последние и приобрели славу здоровых кутил», - это Голландия. «Всякий вечер они проводили время, поглощая огромное количество pepper and brandy», - это уже Англия с её бронебойной настойкой дешёвого коньяка на жгучем перце.

Кстати, англичане были поражены как работоспособностью Петра, так и его аппетитом в отношении еды и алкоголя. Часть солидных британских газет взяла за обыкновения публиковать присланные царю счета из трактиров. Вот один из них: «Русские, коих было не более двадцати человек, уничтожили за завтраком полбарана, четверть ягнёнка, десять кур, двенадцать цыплят, три кварты коньяку, шесть кварт глинтвейна и семь дюжин яиц». Вот другой: «За обедом они съели полтора пуда говядины и полтора пуда баранины, три четверти ягнёнка, плечо и филей телятины, восемь кур и восемь кроликов, а также выпили дюжину бутылок красного вина и три дюжины столового».

Во что это выливалось потом, можно судить по другому счёту, который носит затейливое название: «Повреждения, причинённые постройкам, участку и изгородям московским царём и его свитой в Сэйс-Корте, Дептфорд». В числе прочего там фигурируют следующие вещи: «Трава помята, и земля взрыта от прыжков и выделывания разных штук», «Запасная железная решётка изломана на куски», «Каминная кочерга, щипцы и крюки изломаны и скручены непонятным образом». «Выбиты и изломаны на мелкие куски две новые еловые двери».

Долго ждёт, но больно бьёт

«Выделывание разных штук», от которых земля оказывается взрыта, а трава помята - это ещё мелочи. К тому же, оплаченные из казны самого царя. Последствия визита русских могли стать гораздо масштабнее. Свидетельством тому - самое начало Великого Посольства, первая остановка, город Рига. Территория, подконтрольная Швеции.

Встретили там русских так: «Кормов никаких не дали, а подводы возможно сыскать только в наём, за наши посольские деньги». Вообще-то это уже скандал и повод для долгого разбирательства. Но дальше было ещё хлеще. Французский посол в Швеции, Жан Антуан де Мель описывает характерный случай: «Русскому царю было всё любопытно, особенно укрепления. Его пускали везде, однако в одном месте шведский солдат велел ему убираться. Когда царь не обратил на него внимания, тот прицелился из мушкета и пригрозил стрелять. Пётр пришёл в ярость, задетый не столько оскорблением его царского величества, сколько нарушением законов гостеприимства».

Тогда шведам всё сошло с рук. У Петра были другие цели, более важные и масштабные. Но обида не забылась. Всего лишь через 3 года рижский инцидент послужил одним из формальных поводов к началу Северной войны. А спустя ещё 9 лет, в октябре 1709 г. Пётр «в силе тяжкой» прибыл под стены города, который так нехорошо его принял. И лично начал бомбардировку Риги. Первая бомба, выпущенная царём, попала в кирху, вторая разнесла больверк, третья - купеческий дом. Пётр был откровенно рад: «Господь дал увидеть начало нашего отмщения сему проклятому месту!»

Европейские уроки практичности, высокомерия, мстительности и жестокости оказались выучены на «отлично».