Четвертого апреля 1866 года каждый россиянин пробуждался, как ему хотелось. Нас интересует лишь ч е т ы р е пробуждения в этот памятный для России день.
Первое. Пробуждение императора Александра II...
Он лежал в узкой комнатушке дворца и думал, что до серебряной свадьбы осталось всего десять дней. Надо отметить дату скромнее, не выпячивая семейных добродетелей, ибо это было бы неуместно по тем причинам, что Петербург достаточно извещен о его давних неладах с женою. Потом он задумался о племяннице Марии Баденской, которая сама не ведает, чего еще ей надобно от жизни. Вдруг император со стыдом вспомнил, что его обер-церемониймейстер Хитрово в игорном доме Ниццы схвачен за руку при нечистой игре. И этот дурак не нашел ничего лучшего, как заявить полиции при аресте, что он сумасшедший. С этими невеселыми мыслями император начал свой день.
Второе. Пробуждение генерала Эдуарда Ивановича Тотлебена.
…Герой обороны Севастополя жевал сушеную малагу, курил сигару и нещадно казнился невниманием к нему государя. Император все последнее время холоден к «великому фортификатору». Как прыгнуть выше головы, чтобы вернуть благорасположение государя? Тотлебен жевал, жевал, жевал… он курил, курил, курил! Желтый сок малаги испачкал подушку, пеплом генерал прожег одеяло. Ясно одно: день обещает быть теплым, император наверняка будет снова гулять с принцессой Баденской в Летнем саду, чтобы посмотреть на ледоход, столь бурный в том году. И Тотлебен стал быстро одеваться, решив идти в Летний сад, где следует непременно обратить на себя высокое монаршее внимание.
Третье. Пробуждение неизвестного с подложным паспортом.
…Он проснулся в дешевом номере Знаменской гостиницы, пальцами нащупал под подушкой пузырек с ядом. Он был голоден, но голод нисколько его не угнетал. Мысль, что завтра в госпитале его будет ждать ординатор Кобылин для электризации, рассмешила его. Пусть чахотка пожирает ткань легких - она уже бессильна против него, ибо смертью он попрал смерть. Сейчас его знают в номерах под именем господина Владимирова, но следует умереть так, чтобы не открылось подлинное имя - Каракозов! Протянув руку, он достал из кармана пальто пистолет и оба его ствола насытил д в о й н ы м и зарядами. День, таким образом, начался с ошибки.
Четвертое. Пробуждение картузных дел мастера Осипа Комиссарова.
…Он проснулся в грязной канаве где-то за Лиговкой, подле Николаевского вокзала. Еще вчера за пошив картуза он имел полтора рубля и, конечно, прогулял все до копеечки. Ужасна была мысль о возвращении домой, где его ждет Манюшка с красными руками прачки. Бьет она мужа всегда в ухо, как унтер-офицер солдата. Осип вылез из канавы и зашел в соседний трактир. Никто его не угостил. Стало печально. Хорошо бы найти кошелек. Тогда бы напился, чтобы страха не терпеть, и пошел бы домой - с чистой совестью. Однако сейчас возвращаться боязно. Ничего не решив, Осип Комиссаров стал шляться по городу. Может, где-нибудь да капнет удачей. Свет не без добрых людей…
Казалось бы, читатель, между этими людьми, пробуждения которых были столь различны, нет и не может быть ничего общего. Но история уже решила свести их в один плотный пучок. Эти четыре человека сейчас начнут сходиться вместе и станут уже неразделимы в событиях этого дня - дня 4 апреля 1866 года.
Мемориальная доска на решетке Летнего сада для того и повешена, чтобы этот день не угас в нашей памяти!
Пополудни Александр II гулял в Летнем саду вместе с Марией Баденской, и принцесса опять жаловалась, что ей ненавистен этот тихий мещанский Баден, она мечтает вернуться в Петербург. Слушая ее, император видел, как среди публики время от времени выступала на первый план мощная фигура Тотлебена, искавшего царской ласки, как собака кости. В тех случаях, когда сближение с Тотлебеном казалось неминуемым, царь брал племянницу под локоток, ускользая в промежуточную аллею. Кончились занятия в 3-й гимназии, что на Гагаринской, и через сад бежали лопоухие гимназисты с ранцами. Александр II круто повернул к Невским воротам, где на набережной его ожидала коляска. Как всегда, здесь - к его выходу! - скопилось немало ротозеев… В этой же толпе случайно затерся и картузник Осип Комиссаров. Парень невольно очутился в первых рядах - поблизости от царя. Затылком он ощущал влажное дыхание молодого изможденного господина, который продирался к императорской коляске. Это и был Дмитрий Каракозов.
Пусти меня, посторонись, - сказал он Комиссарову.
Возле уха вдруг качнулся двуствольный пистолет, направленный в грудь царя. Картузник присел и взмахнул руками. Двойной заряд пороха погубил все дело] Отдача при выстреле была столь чудовищна, что дуло вздернуло кверху, а сам пистолет вырвался из рук Каракозова. На покусителя сразу навалились, и тогда юноша закричал в сторону народа:
За что бьете? Я же за вас… я за вас!
К схваченному быстрым шагом подошел император.
Ты поляк? - спросил он. - За что ты стрелял в меня?
Я русский! А вы слишком долго обманывали народ…
Комиссаров был ни жив ни мертв от страха, как на него вдруг ястребом налетел грозный генералище с усами в стрелку.
Вот он! - заорал Тотлебен, хватая картузника. - Вот он, спаситель отечества. Господа, вот новый Сусанин!
Генерал потащил картузника к царской коляске:
Ваше величество, обратите внимание…
Во дворец! - гаркнул Александр II, даже не глянув на своего «спасителя», и захлопнул дверцу коляски.
Тотлебен, не падая духом, повлек в Зимний дворец и ослабевшего Комиссарова - верноподданнический спектакль продолжался.
Ваше величество, - внушал Тотлебен царю, таская картузника по комнатам, словно куклу, - рука всевышнего спасла вас и наше отечество… Вот человек, который на моих глазах отвел руку злоумышленную… Я это видел… своими глазами!
Весть о покушении Каракозова быстро облетела столицу. Придворный, гвардейский чиновный Петербург спешил во дворец, где скоро от непомерной тесноты яблоку было негде упасть. Александр II вывел в Белую залу Комиссарова - и все стихло.
Вот мой спаситель… Осип по отцу Иванов! Он из тех же костромских краев, откуда история Руси уже почерпнула одного героя - Ивана Сусанина! Надеюсь, дворяне, вы радушно примете в свою среду возведенного мною в дворянское достоинство вчерашнего крестьянина… В знак его подвига прошу вас отныне именовать его так: Комиссаров-Костромской!
В сановной толпе возникло некоторое оживление.
Отдадим должное шефу жандармов князю Долгорукому: он архиспешно провел архисложнейшую операцию по изысканию в трущобах Петербурга драчливой Манюшки. По лестнице дворца уже вели рыдающую бабу. Платок сбился на ухо, волосы распатлатились. В ужасе перед неизвестностью она завывала! Комиссаров, узрев жену, испытал некоторое уклонение в сторону (возжелалось ему по привычке спрятаться). Их поставили рядом, и тут Манюшка, услышав похвалы мужу, малость опамятовалась. К ней подошел сам петербургский предводитель дворянства, граф Орлов-Давыдов, и при всех долго и смачно лобызал ее рябые раздутые щеки:
Голубушка, и тебя сопричислим к дворянству…
Александр II сделал знак рукою обер-церемониймейстеру, а тот пошел в двери и увел за собой на улицу громадное скопище придворных. Наконец-то настал вожделенный момент, когда можно похмелиться «после вчерашнего». Тотлебен отвез Комиссаровых к себе на дом, и новоявленный Сусанин так напился, что ничего не помнил. Продрав утром глаза, он зябко вздрогнул:
Похмелиться бы… ух как душа горит!
Шампанею с ледника подать, - раздался властный голос…
Тотлебен от него ни на шаг - являл «спасителя» всюду, как содержатель зверинца являет публике редкого зверя. При этом, как известно, мзду за показ получает не сам зверь, а его укротитель. Тотлебен своего достиг: карьера была восстановлена, государь с генералом снова благожелателен…
Ура! - И захлопали пробки с утра пораньше.
Комиссаров-Костромской стал входить в роль «спасителя».
Стою это я… вот так примерно, - рассказывал он всем. - И вдруг наблюдаю… Пистолет кто-то вздымает. Целится. Ага, думаю, это в кого же ты целишься? В надежду всея Руси?.. Тут я не стерпел да ка-ак врежу. Он - кувырк! А пуля мимо - шварк… Ну, слава те хосподи. Перекрестился я тута, и отлегло…
А я при этом сбоку стоял, - утверждал Тотлебен. - Но зла пресечь не успел. Зато этот молодец не сплоховал.
Непомерная слава раздувала картузного мастера! Клубы, ученые общества, лицеи и музеи спешили сделать из него своего «почетного члена». Герцен в «Колоколе» издевался:
«Того и гляди, что корпорация московских повивальных бабок изберет его почетным повивальным дедушкой, а общество минеральных вод включит в число почетных больных и заставит даром пить Эмскую, Зедлицкую, Пирмонтскую и всяческую кислую и горькую воду…»
В Москве Н.Г. Рубинштейн, запаренный, целый месяц таскался по улицам в пальто нараспашку, с галошей на одной ноге, дирижировал стихийно составленными «народными» хорами. По улицам первопрестольной дворники носили воздетые на палках портреты супругов Комиссаровых-Костромских. Один чудак прохожий не догадался при этом снять шляпу - ему поддали! Девице слепенькой очки кокнули, чтобы не зазнавалась. Больно уж все учеными стали! Во, гляди на «спасителя» - дважды два - четыре не ведает, да зато почище любого профессора будет…
На улице гремели оркестры, ревели хоры!
Славься, славься, наш русский царь!
Впереди - Рубинштейн, руками машет, весь в усердном поту.
«Смотри, дирижер, как бы и тебе не поддали!»
Но это еще не конец истории. Осип Комиссаров не с потолка свалился - ведь у него были родители.
В далеком Енисейске губернаторствовал генерал П.Н. Замятин, который пронюхал, что отец «нового Сусанина» находится от него неподалеку. А точнее - в Ачинской каторжной тюрьме, где таскает кандалы и катает тачку за свершение уголовных преступлений.
«Ванька Комиссар», как звала его каторга, был мужик тертый. Огни и воды прошедший, ходил с ножиком за голенищем, и не раз уже, ноги в бане намылив, он кандалы снимал. Узнав, что его сам губернатор шукает, громила поначалу сильно струхнул. Но, попав под бурный ливень ласк генерала, варнак быстро смекнул, что тут только не теряйся. И кандалы с него сняли. И приодели. И винцом угостили. Пообедал он с губернатором, услаждая себя враньем несусветным, расселся в пышной карете и сказал Замятину:
Ну дык што! Вези давай, показывай меня люду хрещеному. Да и я по народу соскучился… Гы-гы-гы!
Замятин с размахом приготовил для встречи отца «героя» свою губернию. Толпы енисейских обывателей были изгнаны полицией из домов, стоя шпалерами, кричали «ура». Старый сибирский варнак при этом кланялся во все стороны, делая ручкой: мол, снисхожу до серости вашей, что с вас-то, с дураков, взять еще, кроме криков? Но скоро, поднаторев, стал и сам на губернатора покрикивать. Не нравилось ему, как генерал Замятин управляет губернией Енисейской:
Это ты пошто ж не по-моему сделал?.. Гы-ты-ты!
Замятин уже и сам был не рад, что с варнаком этим связался. Откупился он от него немалыми деньгами и спровадил в Петербург - к сыну: пускай оба там кочевряжатся! Приехал тот в столицу, посмотрел, как сынок живет, день с шампанского начиная, и шибко каторжнику не понравилось все это:
Такой фарт тебе подвалил, а ты… Эх, слабоумок!
В годовщину покушения на том месте, где Каракозов стрелял в царя, была заложена часовня. Среди важных гостей присутствовал и Комиссаров-Костромской, облаченный в мундир дворянский. Граф П.А. Валуев, министр иностранных дел, писал в дневнике, что Комиссаров «стоял подле своего изобретателя генерала Тотлебена… украшен разными иностранными орденами, что дает ему вид чиновника, совершившего заграничные поездки в свите высоких особ». Часовню они заложили, а на следующий день был казнен Каракозов…
Вскоре же состоялся и разговор отца с сыном.
Негоже ты живешь, сынок, - сказал ему варнак.
Манюшка это тотчас же подтвердила:
Другой бы на его месте… ух как! Лопатой бы загребал. А наш глаза-то свои зальет с утра пораньше, и ништо ему. Сколько я с ним настрадалась, так это один бог знает!
Севодни выпил да завтра выпил, - рассуждал отец, смакуя свою народную премудрость, - а дале-то как? Надобно заране, пока слава твоя не подсохла, на всю житуху себя обеспечить, чтобы под иройство твое никакой комар носу не подточил.
А што мне еще делать, тятенька? Ведь нонеча я не то что раньше бывало… дворянин! Нешто мне опять картузы шить?
Вот што! - рассудил варнак. - Я за тебя, сукина сына, уже все передумал. Со швейцаром одним в трактире вчера разговаривал, так он меня всему научил… Езжай прямо чичас во дворец, пади в ноги его величеству и проси чина камер-юнкера!
С крестьянским послушанием отправился дворянин в Зимний дворец, пал в ноги императору и просил… нечетко просил:
Забыл, ваше величество! Помню, что вот юнкера надо. А какого - хоть тресни… не могу вспомнить.
Юнкер всегда юнкер, - отвечал Александр И. - Это ты славно придумал, что служить пожелал… Определим тебя!
И определили его юнкером в павлоградские гусары, полк которых квартировал в Твери. С этим они вернулся к отцу:
Я, батюшка, так ему и сказал. Чтобы мне бесперечь в юнкеры попасть. Он сразу: бац! - без лишних разговоров. Прямо в гусары! И подписку даже объявили, чтобы всенародно для меня денег собрали для обзаведения хозяйством на новом месте… в Твери-то!
Тут отец «спасителя» осатанел:
Балбес ты, балбесина… Да юнкер-то - воробья хужей! Не юнкера надо было просить, а камер-юнкера, чтобы при дворе тебе увечно состоять. Сымай портки, гусар сопливый, сейчас я тебя вразумлять со спины стану!
И, невзирая на сыновний титул «спасителя отечества», так выправил его ремнем, что не только в седло - даже на стул было не взобраться. С этим герой и отправился в Тверь со своей Манюшкой. Отец же, умудренный опытом жизни, двигаться не пожелал!
Чего я там не видывал… в Твери-то этой? Гы-гы-гы! Я уж как-либо и в столице проживу. На худой конец меня любые господа в швейцары возьмут. Дверь открыл, шапочкой помахал, на чаек получил… это ли не жисть? Гы-гы-гы!
Конечно, монографии о себе Комиссаров-Костромской не удостоился. Зато о нем немало отрывочных свидетельств в мемуарах современников. Чрезвычайно любопытно отыскивать эти сведения - иногда там, где никак не ожидаешь их встретить. Особенно же удивительно, как быстро менялось мнение о «спасителе»: в 1866 году - буря восторгов, ровно через год - холодное равнодушие и наконец позже - просто презрение!
Павлоградские гусары, ребята честные, именно так и встретили Комиссарова-Костромского - с презрением. А служба в гусарах не такая уж легкая, как это принято думать. Во всяком случае, шить картузы было гораздо легче. Тягостей воинской службы «спаситель» не вынес. Достигнув чина корнета, он, по праву дворянина, сразу вышел в отставку. А как жил? Безобразно… все пропил! И больше таких дураков, чтобы его даром поить, уже не находилось.
В мемуарах князя Д.Д. Оболенского приводится характерный случай. В канцелярии Ефремовского уезда князь обнаружил 118 рублей, содранных с крестьян местными властями для Комиссарова еще в 1866 году. Сейчас в губернии был сильный голод, и Оболенский написал «спасителю» в полк, что крестьяне, мол, умирают от голода, а потому вы, как бывший крестьянин, пожертвуйте эти 118 рублей в пользу голодающих! Ответ, писанный безграмотными каракулями, пришел очень быстро. Новоявленный «Сусанин» просил как можно скорее выслать для него в Тверь эти «плакучие» рубли, с его же земляков содранные. Письмо было настолько дико и безобразно, что князь Д.Д. Оболенский отправил его (ради анекдота) в коллекцию археографа графа А.С. Уварова.
Жизненный конец «спасителя» был отвратителен!
Все давно пропито, в людях он вызывал лишь брезгливость. По привычке он еще пытался что-то бормотать о своем «подвиге», но его уже никто не слушал. Рюмочку нальют - и спасибо! Комиссаров-Костромской чем-то напомнил мне Хрипушина из повести Глеба Успенского «Нравы Растеряевой улицы» - только герой Успенского был крупнее, самоувереннее и выступал с большим апломбом!
Россия вступала в новую эпоху…
Она исключила Комиссарова-Костромского из своей памяти.
Она воскрешала в памяти образ Дмитрия Каракозова.
Всеми забытый, влача жалкое существование попрошайки, «спаситель» загнулся после очередного запоя.
Уже вечером 4 апреля (16 апреля по новому стилю) Осип Комиссаров, одетый соответственно случаю, был приглашен в Зимний дворец, где его принял император. Александр II повесил на грудь своего спасителя орден Святого Владимира IV степени и возвёл в потомственные дворяне с присвоением фамилии - Комиссаров-Костромской. Впоследствии, новоиспеченный русский дворянин Осип Комиссаров-Костромской был награжден австро-венгерским Командорским крестом ордена Франца Иосифа и французским орденом Почетного легиона.
160 лет назад, 4 апреля (16 апреля по новому стилю) 1866 года было совершено первое покушение на жизнь русского императора Александра II. Произошло это в столице империи Санкт-Петербурге.
В 4 часа пополудни Александр II прогуливался в Летнем саду в сопровождении племянника и племянницы. Когда прогулка закончилась, император направился к карете, которая ждала его за воротами, стоявший в толпе у решетки Летнего сада молодой человек неожиданно попытался выстрелить в него из пистолета. Однако кто-то успел ударить возможного убийцу по руке и пуля пролетела мимо. Находящиеся вокруг люди схватили злоумышленника, и если бы не полиция, он мог быть растерзан на куски. Быстро овладевший собой император отправился в Казанский собор, чтобы отслужить благодарственный молебен за счастливое спасение. Известие о покушении на русского царя быстро распространилось по городу. Для петербуржцев, как и для жителей всей России, случившееся было настоящим потрясением, ведь впервые в российской истории кто-то осмелился стрелять в царя.
Началось следствие, личность преступника была быстро установлена. Им оказался Дмитрий Каракозов, бывший студент, которого выгнали сначала из Казанского университета, затем - из Московского. В Москве он вошел в подпольную группу «Организация», возглавляемую Николаем Ишутиным. Эта тайная группа утверждала в качестве своей конечной цели введение в России социализма путем революции, при этом для достижения цели следовало использовать все средства, в том числе и террор. С 10 августа по 1 октября 1866 года прошёл судебный процесс под председательством действительного тайного советника Павла Гагарина. Террориста приговорили к смертной казни через повешение. Приговор был приведён в исполнение 3 сентября 1866 года в Санкт-Петербурге. Повесили преступника на Смоленском поле прилюдно. Однако наличие смертной казни за терроризм в царском Уголовном праве не спасло Александра II. Террористы продолжали охотиться за ним. 1 марта 1881 года, почти через 15 лет после первого покушения, в результате седьмого покушения государь был убит.
4-го апреля 1866 года была быстро установлена и личность человека, который помешал убийце и фактически спас жизнь царя. Им оказался крестьянин села Молвитино Буйского уезда Костромской губернии Осип Иванович Комиссаров. Уроженцы этого села издавна промышляли шитьём шляп и фуражек в больших городах. Осипа Комиссарова с малолетства отдали в учение к петербургскому шляпному мастеру.
Вот как Осип Комиссаров вспоминал это событие: «Сам не знаю что, но сердце мое как-то особенно забилось, когда я увидел этого человека, который поспешно пробивался сквозь толпу; я невольно следил за ним, но потом, однако, забыл его, когда подошел государь. Вдруг вижу, что он вынул и целит пистолет: мигом представилось мне, что, коли брошусь на него или толкну его руку в сторону, он убьет кого-либо другого или меня, и я невольно и с силой толкнул его руку кверху; затем ничего не помню, меня как самого отуманило».
После мгновенно разлетевшейся по столице вести о спасении царя от руки убийцы простым русским мужиком в городе стало твориться нечто невообразимое. Во все церкви на торжественные молебны о здравии государя стекались толпы народа. Уже вечером 4 апреля Осип Комиссаров, одетый соответственно случаю, был приглашен в Зимний дворец, где его принял император. Александр II повесил на грудь своего спасителя орден Святого Владимира IV степени и возвёл в потомственные дворяне с присвоением фамилии - Комиссаров-Костромской. Впоследствии новоиспеченный русский дворянин Осип Комиссаров-Костромской был награжден австро-венгерским Командорским крестом ордена Франца Иосифа и французским орденом Почетного легиона. Монетный дом отчеканил медаль «В память чудесного спасения Императора Александра II 4 апреля 1866 г.» с портретом Комиссарова-Костромского на аверсе.
Бывший хозяин Комиссарова, владелец села Молвитина барон Кистер, 10 апреля в трактире «Московский» дал обед для проживающих в Москве крестьян села Молвитино, которых собралось около 40 человек. На родине героя в селе Молвитино был установлен памятник Комиссарову-Костромскому, простоявший до октября 1917 года, пока его не разбили односельчане. 1 сентября 1866 года у Летнего сада в Санкт-Петербурге состоялась церемония закладки часовни Св. Александра Невского в память чудесного избавления русского царя от гибели.
Поступок Осипа Комисарова сравнивался с подвигом Ивана Сусанина, тем более что его родное село Молвитино находилось всего в 12 верстах от села Домнино - родины Сусанина, в театрах играли оперу М. Глинки «Жизнь за Царя», течение которой многократно прерывалось общим пением русского гимна «Боже царя храни». Ряд городских представительных собраний, и в частности Московская городская Дума, присвоили Комиссарову-Костромскому звание почетного гражданина. Военное министерство собрало среди офицеров 9 тысяч рублей на дом для спасителя русского царя. Московское дворянство преподнесло ему золотую шпагу, а Английский клуб сделал бывшего крестьянина своим почётным членом. Там же, в Английском клубе, Николай Некрасов прочитал стихотворный панегирик в его честь. История с этим панегириком имела продолжение.
В 1881 году молодой тогда Владимир Короленко, находясь в ссылке в Восточной Сибири, в селе Амге, 200 км. от Якутска, познакомился с товарищами русского писателя Николая Чернышевского, с которым они сидели на Нерчинской каторге. В статье «Воспоминания о Чернышевском» Владимир Короленко вспоминал: ««Вообще, - говорил мне один интеллигентный поляк, - мы никогда не видели его унывающим или печальным. О причинах своей ссылки он говорить не любил. Только один раз мы видели, как он заплакал. Мы сидели с ним на дворе, когда принесли письма и журналы. Чернышевский надел очки, развернул книгу, перелистовал ее, потом книга выскользнула у него из рук, он встал и быстро ушел к себе. Мы заметили у него на глазах слезы». В этом журнале были напечатаны известные стихи Некрасова». Действительно, панегирик Некрасова в честь подвига Осипа Комиссарова был опубликован в одном из номеров «Современника». Но Чернышевский напрасно оплакивал Некрасова. Для поэта это был тактический ход. Он решил «потрафить» властям, чтобы спасти свой журнал от закрытия. Но все оказалось напрасно - журнал все равно вскоре закрыли за неблагонадежность.
В то время в Российской империи господствовала национальная идея - «Православие, самодержавие, народность», которую сформулировал 30 лет назад предшественнику Александра II царю Николаю I министр народного просвещения граф Сергей Уваров, который был не в ладах с русским языком (с детства его учили изъясняться по-французски). Поэтому, есть различные свидетельства того, что он изложил эту национальную идею Николаю I на французском зыке. По-французски она звучит следующим образом – «Orthodoxie, autocratie, nationalité». Звучит почти так же, как хрестоматийный лозунг Великой французской революции – «Liberté, égalité, fraternité». Но все же, по смыслу, не то. Совсем не то. Граф Сергей Уваров заметил по этому поводу царю Николаю I: «У них, Ваше величество, свои ценности, а у нас – свои, совсем другие». Царь с ним согласился.
Тогда в России ни телевизоров, ни радио еще не было. Поэтому Осип Комиссаров этой национальной идеи не знал. Зато с молоком матери он впитал в себя другую национальную идею, которую никто не формулировал, она как-то сама сформулировалась: «Я начальник, ты дурак; ты начальник, я дурак». Согласно этой национальной идее Осип Комиссаров всю свою недолгую жизнь привык быть «дураком», а тут вдруг царь решил, что он будет «начальником». Прямо как в сказке А.С. Пушкина про золотую рыбку.
Герой Крымской войны генерал-адъютант Эдуард Тотлебен, назначенный Александром II опекуном к новому дворянину Осипу Комиссарову-Костромскому, определил своего подопечного юнкером в престижный 2-й лейб-гусарский Павлоградский полк, в котором служили исключительно отпрыски родовитых русских семейств. Естественно, сослуживцы с презрением приняли в свои ряды новоиспеченного дворянина «без кола, без двора». Вследствие подобного приема в полку новый лейб-гусар запил горькую и спился бы совсем, если бы не вышел в отставку из гвардии в чине ротмистра. Поле отставки ротмистр Осип Комиссаров-Костромской поселился в пожалованном ему имении в Полтавской губернии, где занялся привычной для себя деятельностью – садоводством и разведением пчел. В своем имении он, всеми забытый, тихо скончался в 1892 году, пережив спасенного им царя на 11 лет.
про первое покушение на Российского императора. Совершил его 25 летний недоучившийся студент происходивший из бедных дворян Дмитрий Каракозов, а вот спас царя Осип Комиссаров, шляпных дел мастер, происходивший из костромских крестьян. Напомню как развивались события.
4 (16 по новому стилю) апреля 1866 года было совершено первое покушение на императора Александра II. В 4 часа после полудня царь возвращался с прогулки по Летнему саду, сопровождали Александра племянник герцог Николай Лейхтенбергский и племянница принцесса Мария Баденская. У входа в Летний сад императора ожидала карета и толпа зевак, желавших поглазеть на царствующую особу. Александр остановился у экипажа и начал надевать шинель, в этот момент раздался пистолетный выстрел от которого никто не пострадал. По официальной версии, императора спас простой русский крестьянин Осип Комиссаров.
Осип Иванович Комиссаров происходил из села Молвитино Буйского уезда Костромской губернии, родился в 1838 году, был крепостным. Промыслом односельчан издавно было производство шляп и фуражек, поэтому малолетнего Осипа отправили в Петербург в учение шляпному мастеру Садову. В Петербурге Осип дослужился до подмастерья, женился.
Проходя мимо Летнего сада, он увидел карету рядом с которой толпились люди. Узнав у прохожих, что это царский экипаж, Осип присоединился к зевакам. Вскоре к карете подошел Александр и стал переодевать шинель. Какой-то молодой человек стал грубо проталкиваться мимо Комиссарова вперед, доставая пистолет и целясь в императора.
Дальнейшее Комиссаров описывал так:
«Сам не знаю что, но сердце мое как-то особенно забилось, когда я увидел этого человека, который поспешно пробивался сквозь толпу; я невольно следил за ним, но потом, однако, забыл его, когда подошел государь. Вдруг вижу, что он вынул и целит пистолет: мигом представилось мне, что, коли брошусь на него или толкну его руку в сторону, он убьет кого-либо другого или меня, и я невольно и с силой толкнул его руку кверху; затем ничего не помню, меня как самого отуманило».
Известие о спасении государя простым мужиком, да еще из под Костромы, немедленно облетело город. Естественно, напрашивалась аналогия с другим костромским крестьянином - Иваным Сусаниным. Восторг публики от «чудесного спасения» Александра II не знал границ. Во всех церквях на торжественные молебны за здравие государя стекались толпы народа. В Мариинском театре и московском Большом театре, срочно поменявшем репертуар, в эти дни шла только одна вещь - опера «Жизнь за царя», она же «Иван Сусанин».
Вечером того же дня Осип Комиссаров, одетый подобающим образом, был принят в Зимнем дворце, где удостоился императорских объятий. Александр II повесил ему на грудь Владимирский крест IV степени и возвёл в потомственные дворяне с присвоением фамилии - Комиссаров-Костромской. Впоследствии новоиспеченный русский дворянин Осип Комиссаров-Костромской был награжден австро-венгерским Командорским крестом ордена Франца Иосифа и французским орденом Почетного легиона. Монетный дом отчеканил медаль «В память чудесного спасения Императора Александра II 4 апреля 1866 г.» с портретом Комиссарова-Костромского на аверсе.
В одночасье Осип Иванович превратился в невероятно популярную фигуру, в честь него давали приемы и обеды, Некрасов посвятил ему стихи. Бывший хозяин Комиссарова, владелец села Молвитина барон Кистер, 10 апреля в трактире «Московский» дал обед для проживающих в Москве крестьян села Молвитино, которых собралось около 40 человек. На родине героя в селе Молвитино был установлен памятник Комиссарову-Костромскому, простоявший до октября 1917 года, пока его не разбили односельчане. Костромской помещик Борщов оформляет на его имя дарственную на 784 десятины земли по реке Костроме. Московская Дума присваивает ему звание Почетного гражданина.
Постепенно ажиотаж вокруг Осипа Комиссарова начинает спадать. Последний раз широкая публика видит его на церемонии часовни Св. Александра Невского в память чудесного избавления царя от гибели.
Генерал-адъютант Эдуард Тотлебен, назначенный Александром II опекуном к новому дворянину Осипу Комиссарову-Костромскому, через год после покушения на императора, определил своего подопечного юнкером в престижный 2-й лейб-гусарский Павлоградский полк. В полку служили исключительно родовитые дворяне, разумеется, они с презрением отнеслись к выскочке Комиссарову. Попав в непривычную и враждебную ему среду, Осип Иванович нашел известный способ бороться с душевными травмами - начал пить. Возможно спился бы совсем, но в 1877 году вышел в отставку в чине ротмистра. Поселился в пожалованном ему имении в Полтавской губернии, занимался садоводством, разводил пчел и умер в 1892 году.
Комиссаров, Осип Иванович
| Осип Иванович Комиссаров | |
| Род деятельности: |
ремесленник |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Подданство: |
Российская империя |
| Дата смерти: | |
| Отец: |
Иван Алексеевич Комиссаров |
| Мать: |
Евгения Ивановна Комиссарова |
| Супруга: |
Елизавета Ивановна Комиссарова |
| Награды и премии: | |
О́сип Ива́нович Комисса́ров (Комисаров) ( (1838 ) -) - шапочный мастер, уроженец Костромской губернии , который 4 апреля 1866 года спас жизнь императора Александра II , отведя в сторону руку покушавшегося на императора Д. Каракозова , за что был возведён в потомственное дворянство с фамилией Комиссаров-Костромской .
Биография
Комиссаров был родом из села Молвитино Буйского уезда Костромской губернии . Поскольку уроженцы этого села издавна промышляли шитьём шляп и фуражек в больших городах, Осипа Комиссарова тоже с малолетства отдали в учение к петербургскому шляпному мастеру Садову.
Довольно много народа. В числе лиц, участвовавших в церемонии, был Комиссаров. Он стоял подле своего изобретателя генерала Тотлебена. Он украшен разными иностранными орденами, что дает ему вид чиновника, совершившего заграничные поездки в свите высоких особ. Стечение обстоятельств. Сегодня закладка часовни, завтра похороны Муравьева , послезавтра казнь Каракозова.
Спустя примерно год после покушения опекун Комиссарова Э. И. Тотлебен определил его юнкером во Павлоградский 2-й лейб-гусарский полк . Представители родовитых семейств, служившие в этом элитном полку, с презрением относились к новоиспеченному дворянину. Не имея достаточной силы воли, чтобы сохранить свою личность, Комиссаров-Костромской получил славу бесшабашного кутилы и пьяницы. После выхода в отставку в 1877 году в чине ротмистра Комиссаров поселился в пожалованном ему имении в Полтавской губернии и занялся садоводством и пчеловодством. Он умер, всеми забытый, в 1892 году .
Награды
- Потомственное дворянство и пожизненная пенсия в 3 тысячи рублей
- Орден Святого Владимира IV степени (Россия)
- Медаль «4 апреля 1866 года» , учреждённая специально для награждённого
- Командорский крест ордена Франца Иосифа (Австро-Венгрия)
- Кавалер ордена Почётного легиона (Франция)
Прочие почести
Примечания
Ссылки
- Осип Комиссаров - герой своего времени « Вечерняя Москва » 28 октября 2009.
- Осип Иванович Комисаров-Костромской, спасший жизнь царя 4-го апреля 1866 года, бывший костромской крестьянин, а ныне дворянин . - М ., 1866.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в 1838 году
- Родившиеся в Буйском уезде
- Родившиеся в Костромской губернии
- Умершие в 1892 году
- Умершие в Полтавской губернии
- Кавалеры ордена Святого Владимира 4 степени
- Кавалеры ордена Почётного легиона
- Персоналии:Назарово
- Почётные граждане Москвы
- Почётные граждане города Иванова
- Персоналии:Костромская губерния
Wikimedia Foundation . 2010 .
- Комиссаржевский, Фёдор Петрович
- Коммодиан
Смотреть что такое "Комиссаров, Осип Иванович" в других словарях:
Комиссаров Осип Иванович
Комиссаров-Костромской, Осип Иванович - Лубочное сообщение о подвиге Осипа Комиссарова, 1866 год. Осип Иванович Комиссаров (1838 1892) шапочный мастер, уроженец Костромской губернии, который 4 апреля 1866 года спас жизнь императора Александра II, отведя в сторону руку покушавшегося на … Википедия
Комиссаров-Костромской Осип Иванович - Лубочное сообщение о подвиге Осипа Комиссарова, 1866 год. Осип Иванович Комиссаров (1838 1892) шапочный мастер, уроженец Костромской губернии, который 4 апреля 1866 года спас жизнь императора Александра II, отведя в сторону руку покушавшегося на … Википедия
Осип Иванович Комиссаров - Лубочное сообщение о подвиге Осипа Комиссарова, 1866 год. Осип Иванович Комиссаров (1838 1892) шапочный мастер, уроженец Костромской губернии, который 4 апреля 1866 года спас жизнь императора Александра II, отведя в сторону руку покушавшегося на … Википедия
Осип Иванович Комиссаров-Костромской - Лубочное сообщение о подвиге Осипа Комиссарова, 1866 год. Осип Иванович Комиссаров (1838 1892) шапочный мастер, уроженец Костромской губернии, который 4 апреля 1866 года спас жизнь императора Александра II, отведя в сторону руку покушавшегося на … Википедия
Осип Иванович Коммиссаров - Лубочное сообщение о подвиге Осипа Комиссарова, 1866 год. Осип Иванович Комиссаров (1838 1892) шапочный мастер, уроженец Костромской губернии, который 4 апреля 1866 года спас жизнь императора Александра II, отведя в сторону руку покушавшегося на … Википедия
Коммиссаров, Осип Иванович - Лубочное сообщение о подвиге Осипа Комиссарова, 1866 год. Осип Иванович Комиссаров (1838 1892) шапочный мастер, уроженец Костромской губернии, который 4 апреля 1866 года спас жизнь императора Александра II, отведя в сторону руку покушавшегося на … Википедия
Коммиссаров Осип Иванович - Лубочное сообщение о подвиге Осипа Комиссарова, 1866 год. Осип Иванович Комиссаров (1838 1892) шапочный мастер, уроженец Костромской губернии, который 4 апреля 1866 года спас жизнь императора Александра II, отведя в сторону руку покушавшегося на … Википедия
Комиссаров, Олег - Комиссаров: Комиссаров, Борис Николаевич (род. 1939) российский историк. Комиссаров, Валерий Яковлевич (род. 1965) телевизионный ведущий, депутат Государственной думы. Комиссаров, Вилен Наумович (1924 2005) специалист в области теории перевода и… … Википедия
Комиссаров - Содержание 1 Известные носители 1.1 А 1.2 Б 1.3 … Википедия
Описание старой фотографии:
шапочный мастер, уроженец Костромской губернии, который 4 апреля 1866 года спас жизнь императора Александра II, отведя в сторону руку покушавшегося на императора Д. Каракозова, за что был возведён в потомственное дворянство с фамилией Комиссаров-Костромской.4 апреля 1866 года Комиссаров, проходя мимо Летнего сада, увидел стоящий у ворот экипаж, вокруг которого толпились зеваки. Узнав, что коляска принадлежит царю, который гулял по саду, он присоединился к толпе. Вскоре он увидел Александра II, который, подойдя к коляске, стал надевать шинель. Но тут какой-то молодой человек (Д. Каракозов) стал грубо проталкиваться мимо Комиссарова вперед, доставая пистолет и целясь в императора.
«Сам не знаю что, но сердце мое как-то особенно забилось, когда я увидел этого человека, который поспешно пробивался сквозь толпу; я невольно следил за ним, но потом, однако, забыл его, когда подошел государь. Вдруг вижу, что он вынул и целит пистолет: мигом представилось мне, что, коли брошусь на него или толкну его руку в сторону, он убьет кого-либо другого или меня, и я невольно и с силой толкнул его руку кверху; затем ничего не помню, меня как самого отуманило.»
После разлетевшейся вести о спасении царя от руки убийцы простым русским мужиком в городе стало твориться нечто невообразимое. Во все церкви на торжественные молебны о здравии государя стекались толпы народа. Уже вечером 4 апреля Осип Иванович Комиссаров, одетый соответственно случаю, присутствовал на приёме в Зимнем дворце, где удостоился императорских объятий и горячей благодарности. Александр II повесил ему на грудь Владимирский крест IV степени и возвёл в потомственные дворяне с присвоением фамилии - Комиссаров-Костромской.
На Комиссарова обрушился поток наград, поздравлений и подарков. 1 сентября у Летнего сада состоялась церемония закладки часовни Св. Александра Невского в память чудесного избавления царя от гибели. Красноречивую запись в своем дневнике сделал в тот день министр внутренних дел П. А. Валуев:
Довольно много народа. В числе лиц, участвовавших в церемонии, был Комиссаров. Он стоял подле своего изобретателя генерала Тотлебена. Он украшен разными иностранными орденами, что дает ему вид чиновника, совершившего заграничные поездки в свите высоких особ. Стечение обстоятельств. Сегодня закладка часовни, завтра похороны Муравьева, послезавтра казнь Каракозова.
Спустя примерно год после покушения опекун Комиссарова Э. И. Тотлебен определил его юнкером во Павлоградский 2-й лейб-гусарский полк. Представители родовитых семейств, служившие в этом элитном полку, с презрением относились к новоиспеченному дворянину. Не имея достаточной силы воли, чтобы сохранить свою личность, Комиссаров-Костромской получил славу бесшабашного кутилы и пьяницы. После выхода в отставку в 1877 году в чине ротмистра Комиссаров поселился в пожалованном ему имении в Полтавской губернии и занялся садоводством и пчеловодством. Он умер, всеми забытый, в 1892 году.Источник
Русский: Из коллекции М.Ю.Мещанинова.
