Санкюло́ты (фр. sans-culottes) - название революционно настроенных бедных людей в Париже во время Великой Французской революции.Слово происходит от выражения sans culotte, то есть «без кюлот»: в XVIII веке мужчины из богатых сословий носили кюлоты (короткие обтягивающие штаны чуть ниже колен) с чулками, а бедняки и ремесленники носили длинные брюки. Санкюлоты активно участовали в деятельности революционных комитетов и парижских секций и сыграли решающую роль в свержении монархии и жирондистов, выступали под руководством «бешеные», эбертистов как активные проводники революционного террора, радикальных экономических и социальных мер.14 июля 1789 года парижане-санкюлоты ворвались в оружейную королевских солдат и похитили там около 30 тыс. мушкетов. Затем, распределив оружие, парижане пошли на Бастилию. Разгорелось сражение, после которого гарнизон тюрьмы капитулировал. Восстание охватило всю Францию. С началом революционных войн в апреле 1792 года санкюлоты играли преобладающую роль в Национальной гвардии, в августе штурмовали дворец Тюильри и свергли монархию. После вышеуказанных событий санкюлоты господствовали в органах революционного местного самоуправления. В июне 1793 года помогли прийти к власти якобинцам и в сентябре вынудили Конвент развернуть террор. С его началом многие государственные служащие стали одеваться «а-ля санкюлот». Сами санкюлоты требовали усиления контроля за ценами и доходами, обвиняя правительство в чрезмерном либерализме.В 1792-1795 годах санкюлотами стали образно называть любых радикально настроенных революционеров. В дни 9-10 термидора, в эти смутные часы растерянности и дезориентированности простых людей в секциях, сбитых с толку взаимоисключающими приказами Конвента и Коммуны, санкюлоты Парижа, движимые революционным инстинктом, встали на защиту Революционного правительства, Робеспьера, Сен-Жюста. Можно предвидеть возражения: далеко не все санкюлоты под­держали Робеспьера и Коммуну, часть колебалась, часть выступила в поддержку Конвента.Санкюлоты поддерживали наиболее радикальных революционных политиков - Эбера, потом Робеспьера и Комитет общественного спасения. После падения Робеспьера санкюлоты потеряли политическое влияние.

Революция сняла конфликт государства и гражданского общества, привела к стремительной децентрализации власти. Правда, либеральные рациональные схемы - разделение властей (гармония законодательной, исполнительной и судебной власти), равновесие между столицей и периферией - не были рассчитаны на аналогичные условия гигантского кризиса. Революция порождала демократическое государство, но в ходе своего развития все более множила примеры несовпадения реальной практики с теорией прав человека. Провозглашенные ею принципы «Декларации прав человека и гражданина» оказывались принципиально утопическими. Либеральные структуры в 1792 г. были потеснены структурами демократическими и отчасти ново-авторитарными. Жирондистская попытка осуществить синтез и создать либеральную демократию провалилась. Мелкий люд создал свои политические организации, свои ячейки власти. Санкюлоты отрицали либерализм во всех его обличьях. Развитие революции шло от кризиса к кризису, для их преодоления требовались государственные структуры и механизмы политической деятельности совершенно особого рода, созданные не на века, а только на время исключительных обстоятельств. Движение к демократии сопровождалось отказом от некоторых ее основ и, таким образом, являлось одновременно движением к диктатуре. Политика подчиняла государственную жизнь, хотя именно ради автономного, беспрепятственного развития гражданского общества во многом и осуществлялась революция. Конвент после восстания 31 мая - 2 июня 1793 г. уже не был полноценным представительным институтом. Принципы прямой демократии потеснили принципы демократии представительной. Народ в лице движения санкюлотов привел к власти политическую группировку, в наибольшей степени отличавщуюся вниманием к его нуждам, якобинцы были демократами, но волею обстоятельств именно они создали диктатуру. Ради утверждения демократии в будущем они начали искоренять демократию в настоящем. Несовместимость революционной демократии и революционной диктатуры породила духовный кризис как Робеспьера, так и якобинской республики. Летом 1794 г. революционное меньшинство-якобинцы и санкюлоты - потеряло способность руководить страной и государством.

Доктор Гаспар. В знак ставшего модным «нищенства» антииспански настроенные дворяне стали в своё время (а это был XVI век) носить нищенскую кожаную суму и деревянную миску для сбора подаяний.

Эмблема гёзов – сумка, миска для подаяний и другие «нищенские» атрибуты.

Между прочим, особенную ненависть простонародья вызывало во времена гёзов богатое церковное убранство: когда восставшие врывались в храмы, они устраивали там панк-молебен палками, камнями, молотами разбивали и ломали иконы, статуи, алтари, пол бывал усыпан золотом, серебром и драгоценностями, и толпа с ненавистью топтала их.

Потом, во времена Французской революции, та же самая история повторилась со словечком «санкюлоты».
Слово происходит от выражения sans culotte, то есть «без кюлот»: в XVIII веке мужчины-дворяне носили кюлоты, они же бриджи – короткие обтягивающие штаны из бархата чуть ниже колен, отороченные кружевами. Кюлоты носили с чулками, а мужская половина простонародья надевала длинные брюки из простой материии – вроде тех, которые сейчас носят все.
Первоначально, на заре революции, словечко «санкюлот» было презрительной кличкой, которую аристократы дали в насмешку предводителям «черни». Потом слово переосмыслили и стали употреблять с гордостью, как обозначение восставшего простого люда.

Два изображения санкюлотов времён Французской революции

Санкюлот и носитель кюлотов

Контрреволюционная карикатура – аристократ (носитель кюлотов) на суде перед санкюлотами в сентябре 1792 года

И вот теперь то же самое, похоже, случилось со словечком «ватники», тоже презрительно (и неосмотрительно!) запущенного в качестве оскорбительной клички простонародья в противовес знаменитым «п...тым шубам» имени Ксении Собчак и Божены Рынски.
Как справедливо заметил один из комментаторов у Доктора, «мем перевернулся: граждане уже вовсю записываются в ватники».
Чтобы никто не упрекнул автора этих строк в непоследовательности – о необходимости вытеснения «п...датых шуб» ватниками мне приходилось писать ещё два года назад :
«Революция "п...датых шуб", о необходимости которой столько времени говорили собчаки, похоже, завершилась, так толком и не успев начаться. А что за ней? За ней начинается революция курток на синтепоне и ватников – а, с поправкой на время года, – футболок, джинсов и прочей простецкой одежды, в которой никак не явишься на великосветский раут. Впрочем, разве в других НАСТОЯЩИХ революциях бывало иначе? Французскую революцию начинали "кюлоты" – то есть приличные господа в коротких придворных штанишках до колен, а заканчивали санкюлоты, то есть носители (общепринятых сейчас во всём мире) простонародных брюк. Кюлоты были ликвидированы как класс. Русская революция 1905 года начиналась "банкетной кампанией", когда приличные господа в смокингах и с моноклями, собравшись в дорогих ресторанах и держа перед собой хрустальные бокалы с изысканным вином, произносили выспренние речи. Завершали её синие блузы и рабочие кепки забастовщиков и баррикадников конца 1905 года, у которых в руках не было бокалов – только булыжники из мостовой. А монокли, смокинги и цилиндры вскоре отправились в утиль истории...»
Впрочем, недореволюция 2012 года до стадии «ватников», увы, так и не докатилась (может быть, потому и осталась «недо»), на подходе к ней по левой части протеста нанесли удар, и именно представители левых оказались на скамье подсудимых всех «болотных» процессов.
А затем либералы, – те самые, что гордо нарекли, как заклеймили, болотную недореволюцию «революцией п...тых шуб», уничижительно обозвали своих оппонентов «ватниками». Хотя люди из списка «Форбса» и кооператива «Озеро», сплотившиеся ради защиты своих капиталов вокруг Кремля, так же мало походили на «ватников», как автор этих строк – на балерину Большого театра. Ну, то, что либералы так своего врага определили – это понятно, хотя тоже могли бы постыдиться, ведь они некогда именно натурального ватника Ивана Денисовича вознесли на пьедестал, определив себя в известной новомирской статье, как «друзья Ивана Денисовича» (а своих оппонентов – как его «недругов»). Один хорошо известный либеральный диссидент сочинил целую оду, настоящий панегирик телогрейке, сиречь ватнику и предлагал поставить ей памятник на одной из городских площадей. И куда всё это испарилось?..
Но особенно печально, что и некоторые левые или считающие себя таковыми подхватили это «модное поветрие» и вовсю стали использовать кличку «ватник» в уничижительном смысле. Получалось, что «п...датая шуба» автоматически оказывалась в союзниках, если главный враг определялся как «ватник». Но когда левые или изображающие себя таковыми своего главного врага видят не в «буржуе», не в гордом носителе «п...той шубы», а в «ватнике», то есть в простом народе – это уже полный, мягко говоря, абзац.

И вот, похоже, мем переворачивается. Что не может не радовать.

Бросим теперь взгляд на великий французский санкюлотизм, на это чудо революции - движется ли оно, растет ли? Ведь в нем в одном заключена еще надежда для Франции. Так как с Горы исходят декрет за декретом, подобные созидающим fiats, то, согласно природе вещей, чудо революции быстро вырастает в эти дни, развивает один член за другим и принимает страшные размеры. В марте 1792 года мы видели, как вся Франция, объятая слепым ужасом, бежала запирать городские заставы, кипятила смолу для разбойников. В нынешнем марте мы счастливее, потому что можем взглянуть ужасу прямо в лицо, так как у нас есть творческая Гора, которая может сказать fiat. Набор рекрутов совершается с ожесточенной быстротой, однако наши волонтеры медлят с выступлением, пока измена не будет наказана дома: они не стремятся к границам, а мечутся взад и вперед с требованиями и изобличениями. Гора вынуждена говорить новое fiat и новые fiats.

И разве она не делает этого? Возьмем для первого примера так называемые Comites revolutionnaires для ареста подозрительных лиц. Революционные комитеты, состоящие из 12 выборных патриотов, заседают в каждой городской Ратуше Франции, допрашивают подозреваемых, ищут оружие, производят домашние обыски и аресты - словом, заботятся о том, чтобы Республике не нанесли какого-нибудь вреда. Члены их, избранные всеобщей подачей голосов, каждый в своей секции, представляют своего рода квинтэссенцию якобинства; около 44 тысяч таких лиц неусыпно бодрствуют над Францией! В Париже и во всех других городах дверь каждого дома должна быть снабжена четкой надписью с фамилиями квартирантов "на высоте, не превышающей пять футов от земли"; каждый гражданин должен предъявлять свою Carte de civisme, подписанную председателем секции; каждый должен быть готов дать отчет о своих убеждениях. Поистине, подозрительным лицам лучше бежать с этой почвы Свободы! Но и уезжать небезопасно: все эмигранты объявлены изменниками; имущество их переходит в национальную собственность, они вне закона, "мертвы в законе", конечно, за тем исключением, что для наших надобностей они будут "живы перед законом еще пятьдесят лет", и выпадающие за это время на их долю наследства также признаются национальной собственностью! Безумная жизненная энергия якобинства с 44 тысячами центров деятельности циркулирует по всем жилам Франции.

Весьма примечателен также Tribunal Extraordinaire20, декретированный Горой; причем некоторые жирондисты противились этой мере, так как подобный суд, несомненно, противоречит всем формам, другие же из их партии соглашались, даже содействовали принятию ее, потому что... о парижский народ, разве не все мы одинаково ненавидим изменников? "Трибунал Семнадцатого", учрежденный минувшей осенью, действовал быстро, но этот будет действовать еще быстрее. Пять судей, постоянные присяжные, которые назначаются из Парижа и окрестностей во избежание потери времени на выборы; суд этот не подлежит апелляции, исключает почти всякие процессуальные формы, но должен как можно скорее "убеждаться" и для большей верности обязан "голосовать во всеуслышание" для парижской публики. Таков Tribunal Extraordinaire, который через несколько месяцев самой оживленной деятельности будет переименован в Tribunal Revolutionnaire, как он уже с самого начала назвал себя. С Германом или Дюма в качестве председателя, с Фукье-Тенвилем в качестве генерального прокурора и с присяжными, состоящими из людей вроде гражданина Леруа, давшего самому себе прозвище Dix Aout (Леруа Десятое Августа), суд этот сделается чудом мира. В его лице санкюлоты создали себе острый меч, волшебное оружие, омоченное в адских водах Стикса, для лезвия которого всякий щит, всякая защита, силой или хитростью, окажутся слишком слабыми; он будет косить жизни и разбивать чугунные ворота, взмах его будет наполнять ужасом сердца людей.

Но, говоря о формировании аморфного санкюлотизма, не следует ли нам прежде всего определить, каким образом бесформенное получило голову. Не будет метафорой, если мы скажем, что существующее революционное правительство продолжает находиться в весьма анархичном состоянии. Имеется исполнительный совет министров, состоящий из шести членов, но они, особенно после ухода Ролана, едва ли сами знали, министры они или нет. Высшую инстанцию над ними составляют комитеты Конвента, все равные между собой по значению; комитеты двадцать одного, обороны, общественной безопасности назначаются одновременно или один за другим для специальных целей. Всемогущ один Конвент, особенно если Коммуна заодно с ним; но он слишком многочислен для административного корпуса. Поэтому в конце марта ввиду опасного положения Республики, находящейся в быстром коловращении, создается маленький Comite de Salut Public21, повидимому, для различных случайных дел, требующих неотложного решения, на деле же, оказывается, для своего рода всеобщего надзора и всеобщего порабощения. Члены этого нового комитета должны еженедельно давать отчет о своих действиях, но совещаются втайне. Числом их девять, и все они стойкие патриоты, один из них - Дантон; состав комитета должен обновляться каждый месяц, однако почему не переизбрать их, если они окажутся удачными? Суть дела в том, что их всего девять и они заседают втайне. На первый взгляд этот комитет кажется органом второстепенным, но в нем есть задатки для развития! Ему благоприятствуют счастье и внутренняя энергия якобинцев, он принудит все комитеты и самый Конвент к немому послушанию, превратит шестерых министров в шесть прилежных писцов и будет некоторое время исполнять свою волю на земле и под небесами. Перед этим Комитетом мир до сих пор содрогается и вопиет.

Если мы назвали этот Революционный трибунал мечом, который санкюлоты выковали сами для себя, то "закон о максимуме" можно назвать провиантским мешком или котомкой, в которой как-никак все же можно найти порцию хлеба. Правда, это опрокидывает политическую экономию, жирондистскую свободу торговли и всякие законы спроса и предложения, но что делать? Патриотам нужно жить, а у алчных фермеров, по-видимому, нет сердца. Поэтому "закон о максимуме", устанавливающий предельные цены на зерно и утвержденный после бесконечных усилий22, постепенно распространится на все виды продовольствия, но можно себе представить, после каких схваток и кутерьмы! Что делать, например, если крестьянин не хочет продавать свой товар? Тогда его нужно принудить к этому. Он должен дать установленным властям точные сведения об имеющемся у него запасе зерна, и пусть он не преувеличивает, потому что в этом случае его доходы, такса и контрибуции соответственно повысятся; но пусть и не преуменьшает, потому что к назначенному дню, положим в апреле, в амбарах его должно оставаться менее одной трети объявленного количества, а более двух третей должно быть обмолочено и продано. На него могут донести, и с него возьмут штраф.

Вот таким запутанным переворотом всех торговых отношений санкюлоты хотят поддержать свое существование, раз это невозможно иным образом. В общем дело приняло такой оборот, что, как сказал однажды Камиль Демулен, "пока санкюлоты сражаются, господа должны платить". Затем являются Impots progressifs (прогрессивные налоги), с быстро возрастающей прожорливостью поглощающие "излишек доходов" у людей: имеющие свыше 50 луидоров в год уже не изъяты из обложения; если доходы исчисляются сотнями, то делается основательное кровопускание, а если тысячами и десятками тысяч, то кровь льется ручьями. Потом появляются реквизиции, "принудительный заем в миллиард", на который, разумеется, всякий имеющий что-нибудь должен подписаться. Беспримерное явление: Франция дошла до того, что стала страной не для богачей, а для бедняков! А затем если кто-нибудь вздумает бежать, то что пользы? Смерть перед законом или жизнь в течение еще 50 лет для их проклятых надобностей! Таким образом, под пение "Ca ira" все идет кувырком; в то же время происходя: бесконечные продажи национального имущества эмигрантов, а Камбон сыплет ассигнациями, как из рога изобилия. Торговля и финансы санкюлотов и гальваническое существование их при установленных максимальных ценах и очередях у булочных, при жадности, голоде, доносах и бумажных деньгах; их начало и конец остаются самой интересной главой политической экономии, которой еще предстоит быть написанной.

Раздел очень прост в использовании. В предложенное поле достаточно ввести нужное слово, и мы вам выдадим список его значений. Хочется отметить, что наш сайт предоставляет данные из разных источников – энциклопедического, толкового, словообразовательного словарей. Также здесь можно познакомиться с примерами употребления введенного вами слова.

Значение слова санкюлоты

санкюлоты в словаре кроссвордиста

Энциклопедический словарь, 1998 г.

санкюлоты

САНКЮЛОТЫ (от франц. sans - без и culotte - короткие штаны) термин времен Великой французской революции. Аристократы называли санкюлотами представителей городской бедноты, носивших в отличие от дворян не короткие, а длинные штаны. В годы якобинской диктатуры санкюлоты самоназвание революционеров.

Санкюлоты

(франц. sans-culottes, от sans ≈ без и culotte ≈ короткие штаны), термин, употреблявшийся в период Великой французской революции. Первоначально С. аристократы презрительно именовали своих политических противников ≈ представителей городской бедноты, носивших длинные брюки из грубой материи (в отличие от дворян и буржуа, носивших короткие штаны с шёлковыми чулками); в дальнейшем (особенно в годы якобинской диктатуры) термин «С.» становится самоназванием патриота, революционера.

Лит.: Собуль А., Парижские санкюлоты во время якобинской диктатуры, [пер. с франц.], М., 1966.

Википедия

Санкюлоты

Санкюло́ты - название революционно настроенных представителей «третьего сословия» в Париже во время Великой Французской революции, преимущественно буржуа .

Слово происходит от выражения sans culotte , то есть «без кюлот »: в XVIII веке знатные мужчины из высших сословий носили кюлоты (короткие обтягивающие штаны чуть ниже колен) с чулками, а бедняки и ремесленники носили длинные брюки .

14 июля 1789 года парижане-санкюлоты ворвались в оружейную королевских солдат и захватили там около 30 тыс. мушкетов . Затем, распределив оружие, парижане пошли на Бастилию. Разгорелось сражение, после которого гарнизон тюрьмы капитулировал. Восстание охватило всю Францию.

С началом революционных войн в апреле 1792 года санкюлоты играли преобладающую роль в Национальной гвардии, в августе штурмовали дворец Тюильри и свергли монархию. После вышеуказанных событий санкюлоты господствовали в органах революционного местного самоуправления.

В июне 1793 года помогли прийти к власти якобинцам и в сентябре вынудили Конвент развернуть террор . С его началом многие государственные служащие стали одеваться « а-ля санкюлот». Сами санкюлоты требовали усиления контроля за ценами и доходами, обвиняя правительство в чрезмерном либерализме.

В 1792 - 1795 годах санкюлотами стали образно называть любых радикально настроенных революционеров.

Санкюлоты поддерживали наиболее радикальных революционных политиков - Эбера, потом Робеспьера и Комитет общественного спасения.

После падения Робеспьера санкюлоты потеряли политическое влияние.

Примеры употребления слова санкюлоты в литературе.

С дикими воплями санкюлоты сотнями рук хватают его, жалобно молящего о пощаде, и тащат через Гревскую площадь к фонарю на углу улицы Ваннери, чтобы вздернуть его.

Горе стране, которую топчут санкюлоты , грозно стуча деревянными башмаками в день отмщения!

Менады и санкюлоты ютятся в кордегардиях, казармах фландрцев, где горят веселые огни, а если там не хватило места, то в церквах, присутственных местах, сторожках - повсюду, где может приютиться нищета.

Оглушенные блестящие сеньоры стоят, кусая ногти: эти санкюлоты не бегут, как куры!

Свобода, Равенство, Братство - санкюлоты будут искать эти вещи не в денежном мешке, а в другом месте.

Вот таким запутанным переворотом всех торговых отношений санкюлоты хотят поддержать свое существование, раз это невозможно иным образом.

Тем не менее Жиронда настояла на создании Комиссии двенадцати - комиссии, специально назначенной для расследования беспорядков в законодательном святилище: пусть санкюлоты говорят что хотят, законность должна восторжествовать.

Солдаты армии Лафайета, подобно всем солдатам, испытывают смутное чувство, что они сами санкюлоты в кожаных поясах, что победа 10 августа - их победа.

Во многих случаях санкюлоты -- самоназвание революционеров, поддерживавших якобинскую диктатуру или выступавших против нее с крайне левых позиций.

Якобинцы и санкюлоты стремились к тому же самому общественному преобразованию в интересах мелкобуржуазного большинства, к какому стремилось Законодательное собрание694.